Очень осторожно и наблюдая за моей реакцией.
– Ты жестокий кукловод.
– Малыш, из тебя не сделать марионетку. Проще убить.
Для него оказалось важным – отгораживаюсь я от него или нет. Это стало его идеей фикс. Он положил мои очки на стоявшую рядом тумбочку, не переставая смотреть на меня. Но «разоружив» меня, он «разоружил» себя.
Теперь я точно знала, что он хотел чего-то большего. Чего-то более важного и значимого.
Он наконец поцеловал меня. Грубо и с нетерпением. Задрал на мне юбку и одним рывком оторвал все пуговицы на блузке. Я действительно стала объектом его желания, такого сильного, что казалось странным. Насколько медленно я раздевалась утром, настолько же быстро он сейчас снимал с меня одежду.
Мои попытки расстегнуть ему рубашку не увенчались успехом. Кристофер продолжал целовать меня. Он и на своей рубашке оторвал пуговицы.
Немного отстранился и рывками стянул рубашку с себя. И снова прижался ко мне. Огнем горело каждое прикосновение.
Сейчас его ничто не удерживало. Он будто вырвался на свободу. С жадностью торопился прикасаться ко мне. Несдержанно прижимал меня к себе и грубо удерживал. Я даже старалась не делать лишних движений, стараясь не мешать ему. Кристофер сейчас будто изучал меня, не давая до него дотрагиваться. Будто мои прикосновения отвлекали его.
Мы сами себе придумываем запреты и чем больше запретов мы себе сооружаем, тем больше необходимость смести их. Разрушить до основания. И получить желаемое. Чем сильнее и категоричнее запрет, тем желаннее его нарушить. И не важно, что стоит за запретом. И не важно, какова будет цена.
Ведь я знала, что этого не должно произойти. Что я не должна заводить абсолютно никаких отношений с ним и поэтому ещё больше хотела этого. Поэтому я только сильнее прижалась к Кристоферу, если это вообще возможно. И он отнес меня в спальню.
Глава 5. Искренность без правды
В спальне Кристофера царила темнота, а за окном бурлила ночная жизнь Хьюстона. Сидя на полу у окна и завернувшись в простыню, я смотрела в окно. Не смогла уснуть и наблюдала, как не спит город.
– Грустишь? – оказывается Кристофер проснулся и наблюдал за мной, лежа в кровати.
– Нет, просто задумалась.
– О чем?
– О том, что я хотела бы исправить.
– Значит секс со мной не так хорош, как ты себе представляла?
– А я должна была представлять?
– Я рад, что ты осталась. Но всё же, что ты хотела бы исправить?
– Есть некоторые вещи.
– Какие же?
Кристофер умел говорить так, что приходилось слушаться. Хотелось встать, как на уроке и ясно и четко отвечать, в надежде на хорошую оценку.
