Я нервно пыталась сама заправить блузку в юбку. Как же он меня разозлил! Меня злило его спокойствие и молчание. Злило, что он молча всё решил, ничего не пояснив. Я не понимала, что ему от меня нужно и отчитывала его как нашкодившего мальчишку.
– Ты первая, кого я одеваю… Просто… Понимаешь… Это не так… Я думал…
Он даже не пытался сформулировать что-то внятное. Всем своим видом показывая, что бесполезно что-то объяснять неразумному ребенку. Это я сейчас неразумный ребенок?
– Что ты вообще думал? Что я анекдоты тебе буду рассказывать? Или шарады будем разгадывать? Или в карты сыграем? Думал, что я приду в номер и буду ломаться? Если ты не хотел, зачем привел меня сюда? Зачем? Или ты думаешь я кукла, которая годится только на то, чтобы одеться и выйти из номера? Ты думаешь, что я из фарфора и после секса разобьюсь? Ты взрослый, состоявшийся мужчина или идиот малолетний? Тебе нужны пояснения, что нужно делать в номере отеля наедине с голой женщиной? Сколько тебе лет?!
Видимо я задела за живое! Я утонула в бешенстве и его потащила за собой. Разозлив его так, что у него даже искры из глаз посыпались от сдерживаемого гнева. Он грубо прижал меня к стене. От него так чудесно пахло. Всё смешалось, ярость в его глазах, свежесть его парфюма. Можно вечность так стоять прижатой к стенке. Причем он всё ещё оставался аккуратно одет, даже галстук ни на миллиметр не сдвинулся, а я выглядела совершенно развратно и безумно. В задравшейся юбке и расстегнутой блузке.
– Почему ты решила, что всё знаешь обо мне? Ты ничего не знаешь. И ты не имеешь право судить или оценивать меня. Ты ничего не знаешь и не понимаешь, поэтому не смей больше делать необоснованные выводы.
Он проговаривал слова медленно. С выверенными паузами и идеальной сменой тембра голоса. Спорить с ним глупо. С каждой минутой я понимала все меньше и меньше. Но вместе с тем, я не хотела ничего узнавать. Я боялась того, что он может знать. Он смотрел на меня, а я не хотела уже ничего говорить. Хочет смотреть? Будем смотреть друг на друга. Будем смотреть друг на друга, пока один из нас не сломается! И это точно буду не я. Он не уступал мне, снова демонстрируя свой жесткий взгляд «а-ля я сейчас сделаю тебе трепанацию черепа».
Напряжение в этой схватке взглядов выросло настолько, что сейчас точно произойдёт то, зачем мы пришли в гостиничный номер. Или он просто придушит меня, а труп замурует в каком-нибудь бетонном фундаменте одного из множества принадлежавших ему зданий. Просто для того, чтобы я перестала быть раздражителем его нервной системы.
