— Родственники хотят поговорить с вами. Убрать их? — спросил Балтабай.
— Я готов встретиться с ее мужем…
Головорезы Балтабая с суровыми жесткими лицами и дымящимися в уголках губ папиросами оттеснили шумящую толпу.
Вперед вышел высокий по-восточному красивый юноша с мягкой, окаймляющей нижнюю часть лица бородкой, какие бывают у служителей ислама («Сын секретаря обкома», — шепнул Балтабай), заговорил возмущенно, свысока:
— Твоя сила… Понимаю… Но зачем так делаешь?.. Нехорошо делаешь… Моя жена… не твоя жена… Я повестку сам видел… Погиб ты… На войне погиб…
— Вы правы, уважаемый… Вы правы, — подтвердил сочувственно Граф. — Но я жив… Мы с вами оказались в одинаково сложном положении… Вам она нужна… мне тоже. Давайте решим мирно: пусть сама сделает выбор…
— Иок, нет!.. Моя жена!.. — уже, закричал он.
Граф повернулся к Балтабаю:
— Где она?
— Там, внизу, возле арыка… — И, глянув на мужа, что-то резко сказал ему по-узбекски. Тот яростно замычал, точно ему заткнули рот кляпом, остервенело замотал головой.
В тени акации, у бойко говорливого ручья сидела изящная, миниатюрная женщина в полупрозрачном экономно скроенном купальнике.
Заслышав шаги, она подняла голову — длинные золотистые волосы упали на грудь, закрыв часть лица, — привстала в заметном смятении. Большие голубые глаза ее отразили тревожное недоумение, а губы, мягкие, добрые, задрожали мелко-мелко… Студент, стоявший за спиной Графа, не услышал, а понял:
— Ты жив?.. Жив… — И надломилась, как подрубленное деревце, упала на каменистую землю.
Граф поднял ее на руки легко и бережно.
— Извини, так получилось… Я жив… Я приехал за тобой… Согласна?..
Она опустила голову на его плечо, открыла глаза, наполненные слезами, и ответила-выдохнула прямо в ухо: — Да.
— Ты уедешь со мной навсегда?
Маленькие ручки обвили его шею, глаза наполнились слезами. В голосе пробились истерические нотки;
— Да! Да! Да! Да!..
Балтабай забежал вперед и, склонившись в полупоклоне, указал на дверцу в глиняной стене.
— Здесь ближе к машине…
Они так и пошли: Балтабай, за ним Граф с Катюшей на руках, сзади Студент. Дверца вывела в тесный проулок — Графу пришлось развернуться боком, чтобы обойти упрямо стоявшего поперек дороги заляпанного грязью ишака. Что-то коротко взвизгнуло над ухом Студента, сухо треснуло за спиной. В сознании мелькнула страшная мысль: «Стреляют!» — и зудящая дрожь побежала по всему телу. Такое же гадкое чувство он ощутил однажды, когда смотрел вниз на площадь Восстания с двадцать шестого этажа высотного дома.
