— Прости, я люблю тебя, — невнятно произношу я, хватаю Люси за бедра, и усаживаю к себе на колени.
Она не похожа и не пахнет, как Люси, но это не важно. Она широко расставляет ноги, обхватив мои бедра, и я хватаю ее за зад, притягивая ближе к себе, чтобы она не передумала и не оставила меня.
— Пожалуйста, не уходи, прости меня, — судорожно бормочу я, кладя голову ей на плечо.
— Я никуда не уйду, дорогой, не волнуйся.
Мне не нравится ее голос, он совершенно не похож на тот мягкий, сладкий голос, который всегда заставляет мои уши наслаждаться им, а сердце биться быстрее. Это, наверное, потому, что мое сердце умерло и у меня в груди уже ничего нет, скукошилось, как бесполезный орган. Этот голос звучит пронзительно и раздражающе. Прямо передо мной Люси так изменилась, но мне плевать. Потому что это полностью моя вина. Моя вина, что она стала совсем другой, и я не ощущаю ее так, как и всегда, и у нее совершенно стал другой запах. Это я изменил ее, я причинил ей такую боль... это все моя вина.
Я поднимаю голову и стараюсь сфокусироваться на ее глазах, но вижу только размытое не ясное изображение движущегося ее лица.
Она елозит своими бедрами у меня на коленях, и мой член мгновенно встает, как всегда. Я хочу быть внутри нее. Потому что это единственное место, где я действительно существую и живу, и где я могу забыть обо всем, что совершил.
Я чувствую, как ее язык проходится по моей нижней губе, и что-то заставляет меня оттолкнуть ее. Она совсем не такая на вкус, и мне совершенно это не нравится. Я хочу мою Люси, а не эту пьяную трансформированную версию ее.
Где-то издалека до меня доносится сдавленный крик, и я поворачиваю голову в его сторону. Я понятия не имею, что это за звук и откуда он взялся. Может быть, это враг, который пытается меня обмануть. Они, наверное, прямо здесь и сейчас, только и ждут, чтобы напасть на меня, но мне уже все равно, они могут делать со мной все, что захотят. Они могут стрелять в меня, нашпиговать меня пулями и, наверное, именно в этот момент я бы и испытал настоящее облегчение. Это остановило бы, наконец, ужасные раскалывающиеся головные боли, и положило бы конец полностью разрушающемуся моему телу и все бы закончилось. Я не хочу больше причинять боль никому, я не хочу больше оправдываться не перед кем, я не хочу ничего. Я хочу умереть от горя, и я хочу им крикнуть, да, сделайте уже, просто положите конец моим мучениям. Я пытаюсь открыть рот, чтобы крикнуть, но ничего не выходит, но я чувствую язык Люси на своих губах снова, и я сосредотачиваюсь на ней. Я поворачиваю голову в сторону того, кто стоит рядом с нами, пытаясь несколько раз моргнуть, чтобы попытаться разглядеть. Но Люси у меня на коленях, в моих объятиях, принадлежит мне, и я не хочу ее отпускать. Я говорю человеку, стоящему рядом, чтобы он ушел, потому что я занят с Люси, и они все должны оставить меня в покое.
