— Поздравляю. Ты добился своего, заставив меня возненавидеть тебя, — говорю я ему, пока слезы бесшумно стекают по моему лицу, он идет обратно к кровати, закрывает крышку чемодана, застегивая молнию.
— До тебя доходит достаточно долго, — говорит он с саркастическим смешком. — Господи, сколько дерьма, ты еще готова проглотить, чтобы понять это? Ты просто думала, что мы могли бы жить долго и счастливо на этом проклятом острове, состариться вместе и умереть в один день? Это место съедает меня живьем. Каждый раз, когда я сюда возвращаюсь, я хочу сжечь все к чертовой матери, дотла. Мне совершенно не становится лучше, когда я возвращаюсь домой к тебе, мне становится еще хуевее. Ты со своей надеждой все исправить, и всегда готовая «помочь» мне. Так вот он я, детка. Видишь, что ты получила. Каждый раз, когда я возвращаюсь домой тьма становится все темнее и темнее, и я ненавижу эту жизнь все больше и больше.
Он поднимает чемоданы, подходит к дверному проему, ведущему в коридор и бросает их туда на пол.
— Убирайся отсюда, теперь я, наконец, смогу дышать без тебя, всегда пытающейся «помочь» мне. Я не хочу и не нуждаюсь в твоей помощи. И когда я вернусь, лучше тебе здесь не находится.
Он проходит мимо меня и выходит за дверь, переступая через чемоданы. Я слышу, как его ботинки стучат по деревянному полу, и через несколько секунд, хлопает входная дверь.
Я опускаюсь на колени и падаю на ковер, как под кошенная, плотно свернувшись калачиком. Если я смогу превратиться в достаточно маленькую, возможно тогда, мне не будет так сильно больно. Возможно, я не буду чувствовать, как мое сердце вырвали из груди и искромсали на части. Возможно, если я стану совсем крошечной, то не буду чувствовать себя так, что испытываю сейчас самое большое разрушение в своей жизни и самое большое предательство, от чего моя душа распадается на кусочки.
Если я смогу стать маленькой, крошечной, то возможно, я не смогу умереть от этой чудовищной боли.
Если я смогу стать маленькой и крошечной, то возможно, я не буду чувствовать себя такой неудачницей.
Люси
Сегодняшний день
— Ты такая красивая, что дух захватывает, — шепчет Стэнфорд мне на ухо, оставив поцелуй на моей щеке.
Я смеюсь и неловко кладу руку на его. С тех пор, как меня кто-то называл красивой прошло уже много времени, и я стараюсь посмаковать комплимент, а не отмахиваться от него. Я знаю, что не блещу классической красотой. Вопреки тому, что Трип сказал сегодня утром, будто я кожа да кости, на самом деле это не так. У меня есть изгибы и бедра, которые я ненавижу, веснушки на лице, которые злят меня и слишком маленький нос для моей внешности. Я маленькая и невысокая, и сколько себя помню, люди называют меня миленькой. Фишер всегда называл меня очаровательной, и говорил, что хочет положить меня в карман и носить везде с собой. Но когда мы оставались наедине, обнаженные в постели, он поклонялся и боготворил каждый сантиметр моего тела. Он был единственным, кто называл меня красивой и сексуальной, и я на самом деле верила в это.
