И тут ко мне идет незримый рой гостей,
Знакомцы давние, плоды мечты моей.
В. Р. У классика «рой гостей» незримый. Улавливаешь разницу?
П-ль. Есть сведения, что Бальзак настолько проникался переживаниями своих героев, что...
В. Р. Сперва стань Бальзаком, а потом уж проникайся. И вообще этот француз мне не указ.
П-ль. А Александр Трифонович Твардовский — указ?
В. Р. Указ, даже с большой буквы — Указ. Классик советской поэзии. Каждая строчка его жизненной правдой дышит.
П-ль. Истинные твои слова. И вот Твардовский говорит устами погибшего воина:
Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте.
На левом.
При жестоком налете...
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю:
Наш ли Ржев наконец?..
В. Р. (После долгого безмолвствования). Стань сперва Твардовским, а потом уж того самого...
П-ль. Не могу, не умею им стать. Но если большой поэт позволяет себе такой художественный прием...
В. Р. Еще древние говорили: «Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку». Слово «бык», замечу тебе в утешение, — это красивая гипербола. Я высказал свое мнение. Я всего лишь внутренний редактор. А у тебя будет еще вполне реальный, штатный редактор. А у редактора реального тоже есть свой внутренний редактор.
П-ль. Хорошо, я подумаю.
На этом и был закончен диалог. Я все-таки сумел превозмочь в себе внутреннего редактора-перестраховщика и решил продолжить беседы с моим героем. У меня для этого есть причины.
ГЛАВА IV. ТАМ, ГДЕ КОНЧАЕТСЯ ЗЕМЛЯ
— Рассказывай дальше, Хамид.
— В июне сорок второго была сформирована Особая Морская авиагруппа (ОМАГ), в которую входили 28-й бомбардировочный, наш 29-й и два истребительных авиаполка — 20-й и 255-й. И тут произошло нечто такое, что не могло меня не ошеломить.
Лейтенант помолчал, собираясь с мыслями, и продолжал:
— Я летал постоянно с Вильчинским. Мы, как говорится, слетались. Но вот пришел приказ: ОМАГу перелететь на крайний Север, за Полярный круг, на аэродром Ваенга (ныне — Североморск) одно звено нашей эскадрильи временно откомандировали на юго-восточное побережье Кольского полуострова. Дело в том, что тогдашние наши союзники, англичане и американцы, отправляли в Мурманск и Архангельск морские конвои с вооружением, боеприпасами, взрывчаткой, другими необходимыми нам военными материалами. По сравнению с общими потребностями фронта поставки союзников были, конечно, мизерны. Но, как говорится, дорога ложка к обеду. А тут из-за попустительства британского адмиралтейства немецкие подводные лодки и торпедоносцы «Кондоры» (Фокке-Вульф-200) разгромили следовавший в советские северные порты морской конвой PQ-17. Большинство транспортов, брошенных на произвол судьбы военными кораблями союзников, были потоплены, и лишь несколько судов, уйдя от воздушных и подводных пиратов чуть ли не до Новой Земли, попытались затем пробиться в Белое море, в Архангельск.
