Надо сказать – очень щедрое предложение. Практически никому из этих солдат в их «старой жизни», то есть до плена, ничего подобного не светило даже в перспективе. Так что степень воодушевления бывших пленников оказалась очень велика. Ладно они теперь служили самому победоносному правителю мира, как они считали, так ведь и весьма щедрому. Вкупе это дало возможность отправлять их на Ладогу по мере формирования строительных рот практически без охраны. Один-два переводчика-инструктора, и все. Люди не то что разбежаться или взбунтоваться не желали, они рвались заслужить свою землю. Они стремились к своей мечте, которая вот-вот окажется у них в руках. Поэтому, даже если бы шведские войска попытались их освободить, то еще неизвестно, кто больший дал бы им отпор, русские войска или пленники, почувствовавшие, что у них пытаются украсть мечту.
Впрочем, были и те, кто гордо отказался. С ними Петр особенно церемониться не стал, сформировал особый лечебно-оздоровительный отряд и отправил в свинцовые рудники Новой Земли. Им ведь никто не обещал, что отбывать свой срок они будут в июле и обязательно в Крыму. Разрулив таким изящным образом проблемы с огромной массой пленных, к вящему удивлению своего окружения. Шутка ли – пленники, уходящие на изнурительные строительные работы, радостно приветствовали Государя. Искренне. Так вот. После отправления последней роты Петр занялся «духовным обогащением» России вообще и Москвы в частности. А именно грабежом.
Конечно, он старался прикрывать столь благородное дело изящными манерами. Ну, там, выправляя купчие и дарственные. Но не будем лукавить. Петр нагло и бессовестно обдирал великопольское дворянство и духовенство. Скульптуры, картины, гобелены, древние книги, необычные всякие сундучки, кубки, древние доспехи и так далее. В общем – все, что могло составить экспозицию музеев. Исключением оказались разве что иезуиты, которых Петр демонстративно не трогал. А те за определенную мзду помогали укрывать ценности. И, само собой, половина взносов отправлялась в Москву… на укрепление дружбы между орденом и русским царем.
Не всем пришелся по вкусу этот грабеж. Но шляхта помалкивала, не смея даже вслух озвучить свои мечты, даже в кругу друзей. Минская, а затем и Брестская битвы очень красочно расставили точки над «i». Мало того, в варшавской среде появилось немало тех, кто стремился поквитаться со своими старыми врагами, натравливая на их богатства Петра.
