– Я думала, ты ни с кем не встречаешься, – нахохлилась она.
– Я не… знаешь что? Это больше не твое дело, Сара, – тихо, но строго заявил Джим. – Что ты здесь делаешь?
– Я же говорю. – Сара тряхнула волосами и поморщилась. – Я пришла, потому что вы не пришли. – Она закатала рукав и выставила руку всем на обозрение. – Видали? Мне четыре шва наложили.
– Ого, – с горечью произнес Биш.
Я про него почти забыл. Все повернулись к нему. Джен стояла рядом, держась обеими руками за его предплечье. Она поджимала губы, как делала всегда, когда сердилась. Биш продолжил:
– Целых четыре шва!
Несколько долгих секунд он рассерженно смотрел на Сару, а потом потянул Джен за собой и покинул прихожую. Мне хотелось схватить Мэгги и сделать то же самое. Эта женщина причиняла ей боль.
Я крепче сжал пальцы на боку Мэгги, напоминая ей, что я рядом.
– Зачем ты пришла? – опять спросил Джим.
Сара вздохнула.
– Слушай, на Рождество, когда Мэгги было пятнадцать, я подарила ей платиновый браслет моей тети. Он мне нужен. Мне ведь его тетя подарила. Она бы хотела, чтоб он был у меня.
Мэгги усмехнулась и вышла. Я закрыл глаза и ждал. Я, как, вероятно, и все, прекрасно понимал, что она сейчас сделает.
Совсем скоро Мэгги вернулась и положила браслет на протянутую матерью ладонь.
– А теперь оставь меня в покое.
И на этот раз я увел ее из прихожей. Я не мог больше стоять и смотреть на все это. Тащить любимую насильно не пришлось: она добровольно мне подчинилась.
Как только мы переступили порог кухни, я повернулся к Мэгги и заключил ее в объятия.
– Ох уж эта женщина, – только и смог вымолвить я.
– Ага, – согласился Биш, и я, глянув в его сторону, обнаружил, что он сидит за столом и держит на коленях Джен. Она утешала своего нареченного так же, как и я свою.
– Ох уж эта женщина.
Мэгги покосилась на брата. Она открыла было рот, собираясь извиниться за нее и объяснить, что та не заговорила с ним (снова!) не по его вине… Но потом все же промолчала. Не стала даже пытаться.
– Пустяки, – сказал ей Биш. Он безмолвно похлопал Джен по ноге, чтоб она позволила ему подняться. Потом подошел к Мэгги и взъерошил ей волосы. – Ты у нас всегда была миленькой дочуркой.
– Я ее не понимаю, – сказала ему Мэгги. – Дело вовсе не в тебе, Биш. Правда.
– Не буду я больше об этом переживать. – Он выпрямился и глубоко вздохнул. – А как насчет… – Он замолк, потому что в кухню вошла бледная Фиона. Она оперлась о дверной косяк, будто еле держалась на ногах.
