– Не жирно будет?
– Тебе – пятьдесят, а нам по двадцать пять? – счёл необходимым уточнить Литиков.
– Да. Но изъятие денег по моему плану вполне можно произвести дважды. И будет у вас по пятьдесят.
– А у тебя сто, – подсчитал Литиков.
– Не надо завидовать. Зависть – один из смертных грехов. К тому же, вы станете обладателями «ноу-хау». А в Москве есть и другие точки, где подобным образом лохов разводят.
– И каков же гранд? – спросил Литиков.
– Зависит от того, сколько денег будет в руке крупье в момент проведения операции.
– А приблизительно?
– Когда кинули Светлану, например, то было, пожалуй, не менее чем на четверть больше, чем она вам задолжала.
Глаза Литикова округлились, но почти тотчас же сощурились.
– Пашка, почему мы должны ему верить? Может, он подставить нас хочет. Или кинуть.
Бабухин не ответил, он думал. Точнее пытался размышлять по поводу поступившего предложения, однако у него ничего не получалось, так как подсознательно он чувствовал, что отказаться не сможет.
И Литиков обратился непосредственно к Виктору.
– Почему мы должны тебе верить?
– Вы ничего не должны. Но… – Виктор поставил многоточие и сделал многозначительное лицо.
– Пашка, он довольно непрост, – отметил Литиков.
– Конечно, – согласился Виктор. – Те, кто попроще, улицы подметают или лес валят.
В разговоре наступила пауза, однако некоторые невербальные проявления собеседников наводили Виктора на мысль, что интерес его предложение вызвало нешуточный.
А когда Бабухин и Литиков начали переглядываться, Виктор решил, что пора приступать к делу, и заявил:
– Я мог бы вкратце изложить свой план.
– Валяй, – помолчав, разрешил Бабухин. – Но учти – только серьёзные предложения.
Литиков добавил:
– А если на шару, то мы и впрягаться не будем, не на тех напал. Не наше то, что нам дано фортуною. Слыхал такое?
Виктор изложил свой план. Бабухин долго и мрачно разглядывал его, потом посмотрел на Литикова. Тот поёрзал в кресле.
– Планчик подозрительно… прост, – выговорил не без труда Литиков и почесал сначала грудь, а затем и живот.
Виктор усмехнулся.
– Можно и усложнить. Но – для чего? Так как?
– Подумать надо, – сказал Бабухин.
– Да, надо обмозговать, – согласился Литиков и глянул на журнальный столик с немудрящей закуской и остатками водки на дне бутылки.
Виктор понял его.
– У меня есть бутылочка «Абсолюта». Устроит? – Виктор щёлкнул замками портфеля.
Выпив, Бабухин и Литиков отмякли, отношения напряжения и борьбы отошли на задний план, более или менее мрачные проявления человеческой психики, как бы, утратили актуальность. Теперь стороны выражали осторожный оптимизм относительно успеха предстоящей операции и выглядели бесконечно расположенными друг к другу партнёрами.
