– Но перед этим ты посмотрел на меня! – не дал договорить Бабухин.
– Может, я просто так посмотрел, без задней мысли!
– Да у тебя все мысли оттуда! – отрезал Бабухин.
– Но магазин-то был закрыт, – усмехнулся Литиков.
– На что ты намекаешь?
– На то самое. Если бы ты не тормознул мужика в полушубке и не послал его за продавщицей, то всё осталось бы на уровне сценарного замысла.
– Как же! Успокоился бы ты, кажется!
– А ты? – спросил Литиков не без вызова.
– А я щас промеж ушей тебе въеду! – ответил Бабухин.
– Рискни здоровьем, – разрешил Литиков с улыбкой.
И тут Бабухин вспомнил, что руки его заведены за спину и скованы наручниками. Это несколько остудило его. Руки Литикова были свободны.
Литиков усмехнулся и отошёл в угол, где уселся, скрестив ноги по-азиатски, боком к Бабухину. И застыл с маской духовной обособленности и трагической горделивости на лице.
– Да, дела, – протянул Бабухин, спустя некоторое время.
– Бывает хуже: проснёшься в луже и пить охота.
– Да, выпил бы я чего-нибудь.
– Слушал бы меня, а не конвульсии собственного мозга – гуляли бы сейчас по столичным стритам, – заметил Литиков. – Тоник с джином попивали бы, пивко всех сортов…
– Усохни! – оборвал Бабухин. – Бежать надо. И как можно скорее.
– Как?! Положение – вилы!
– Бежать надо, ноги делать! – повторил Бабухин.
– А что они нам сделают? Мы же теперь как бы и ни при чём. Денег у нас нету. Где они, мы не знаем. Помурыжат, помурыжат и отпустят.
– Или закопают.
– А смысл какой? – задумался Литиков.
– Смысл – побоку. Это бандюги. А мотивировочку они подберут. Если потребуется, конечно. Тебе она нужна, мотивировка?
– Да нет, вроде, – пожал плечами Литиков.
– То-то и оно.
Друзья отдались мрачным раздумьям о своём будущем.
– А деньги? – встрепенулся Бабухин. – Я жизнью рисковал! Не-е-ет, деньги я не отдам. Шалишь. Я найду всяких этих Светок и Танек. Мои денежки!
– Наши, – поправил Литиков.
– Наши, – согласился Бабухин. – Если ты ещё не наплевал на них.
– Я не наплевал, – заверил Литиков.
– Тогда надо действовать. Эх, если бы не наручники!
Литиков повертел кистями рук.
– А я без наручников.
– А-а! – скривился Бабухин. – Твоими ручонками только вшей давить.
Литиков обиделся.
– Не скажи. И это ошибку они допустили. Да, большую ошибку, роковую. Что в кандалы меня не заковали.
– Ошибку? Неужели? – не без издёвки в голосе произнёс Бабухин. – Вот входят двое или трое мордоворотов – твои действия?
– Одному я бью в поддых…
– Стоп! – прервал Бабухин. – А двум или троим ты смог бы дать в солнечное сплетение. Чтоб без интервала. И чтоб точно. Ударил – пополам, ударил – пополам. И минуту разогнуться никто не может. Мог бы?
