А сэкономленное время он использует таким образом, чтобы вывести из игры друзей (теперь, возможно, бывших) Татьяны. Ведь нет же гарантий того, что не ринутся они в Москву вслед за Татьяной и не начнут путаться там под ногами, создавая ощущение тесноты и тому подобные неудобства.
Виктор уже спустя час, имея в кармане билет на самолёт, отправляющийся в шестнадцать часов из аэропорта областного центра, звонил из автомата, прилепившегося к торцу здания автостанции.
– Мне бы кого-нибудь из братишек Чипы.
– А вы кто? Кто их спрашивает? – услышал после паузы он мужской голос вместо голоса снявшей трубку женщины.
– Иван Сергеевич Тургенев. Но это не имеет значения. У меня сообщение по поводу мужичков из села Посконного.
– Минутку, – последовал ответ.
– Алё! Я слушаю, – пробасила трубка спустя эту самую минуту.
Виктор выдержал паузу.
– Алё! Алё! – заволновался бас. – Слушаем вас. Алё!
– Краснознамённая, два, квартира сорок восемь.
– Два – сорок восемь? А с кем, простите…
Виктор положил трубку.
Спустя тридцать минут в квартиру номер сорок восемь позвонили.
– Она! – выкрикнул Литиков, вскакивая на ноги. – Танюшка вернулась! Она не бросила нас, Пашка, она не бросила!
Лицо выпрямившегося в кресле Бабухина также выражало надежду.
– Я побегу открою дверь! Я открою дверь! – Литиков заспешил к входной двери. – Танюшка вернулась! Танюшенька вернулась к нам!
Открыв дверь, Литиков обратился в столб с выпученными глазами. Вместо Татьяны перед ним стояли то ли трое, то ли четверо молодых мужчин в куртках и без головных уборов. Литиков сделал шаг вперёд, чтобы выглянуть на площадку – поискать глазами Татьяну, однако его грубо втолкнули обратно в квартиру и сунули под нос воронёное дуло револьвера.
Мужчина с револьвером приложил к своим губам палец, а затем вопросительно мотнул головой и показал два пальца левой руки. Где Пашка, интересуется, понял Литиков. Надо бы каким-то образом предупредить Пашку, но как это сделать, если, во-первых, пушка под носом, а во-вторых, во рту пересохло и язык не слушается. Или напротив, язык не слушается – во-первых, и револьвер у носа – во-вторых.
Вопрос о том, где находится Бабухин, был задан повторно. В более жёсткой форме, а именно – дулом револьвера его болезненно ткнули в лоб.
– Мишка, где ты там? – крикнул из комнаты Бабухин.
В это мгновение Литикова кто-то оттолкнул в сторону, и все вошедшие бросились в комнату. Литиков остался один. Протянуть руку к замку, открыть дверь и бежать, бежать без оглядки. Литиков сделал шаг в направлении двери и осознал, что бегуна из него не выйдет.
