Вчера он твердо решил уйти. Вернуться вечером с работы, собрать вещи и уехать к себе. И спать на диване, на подушке, еще пахнущей Вериными духами. Подать заявление на развод, закончить с квартирой и ждать Веру. Только почему-то к концу рабочего дня решимость его потихоньку покинула, и вместо этого он поехал с приятелями в казино, проиграл там тысячу долларов, напился до полного одурения, а утром обнаружил себя в чужой квартире. Хорошо хоть не с женщиной. Один из приятелей пожалел его и приволок к себе домой. Кое-как Денис оделся, умылся и с гудящей головой на такси поехал в банк.
В вестибюле наткнулся на отца. Тот вскинул голову, посмотрел на часы на стене, показывающие начало двенадцатого, нахмурился, но обошелся без воспитательной работы. Только буркнул:
— Зайди ко мне после обеда, разговор есть.
Как-то вяло проползла в голове мысль, что ему уже тридцать лет, а он сам по себе никто, папин сынок, сидящий на теплом местечке исключительно благодаря родственным связям. И все его только так и воспринимают. И даже если б он после института устроился в другое место и делал карьеру исключительно своими силами, все равно все говорили бы: ага, это только потому, что у евойного папеньки свой банчишко.
Эх, все у него в жизни по-дурацки складывается. И всю жизнь ему кто-то завидует. Чему, спрашивается, завидовать? Это когда денег нет, кажется, что слаще ничего на свете не бывает. А когда они у тебя с пеленок не переводятся, это повседневность. Тогда мечтаешь о чем-то другом, недоступном за деньги.
Их так называемая «банковская история» была вполне банальна, если учитывать, что отец некоторое время был простым таким секретарем горкома партии, не первым, но одним из, да еще и жилищное строительство курировал. Слишком не зарывался, жил сам, давал жить другим, поэтому хоть на самые верха и не взлетел, но благополучно тяжелые времена пережил — с прибылью. Далее во всем продолжал держаться золотой середины, поэтому особых потрясений и не испытывал. Банк его хоть и держался во второй десятке, но был вполне стабилен и давал неплохой доход.
Денис с Яной мало чем отличались от большинства «золотых» деток. Няня, спецшкола, машина с шофером, домработница, дорогие шмотки, поездки за границу. И непоколебимая уверенность, что мир непременно должен под них прогибаться. Почему? Да потому, что они принадлежат к особой касте. Не к тем, кто кланяется, а к тем, кому кланяются. Им это дано от рождения. И даже то обстоятельство, что родители периодически пытались загрузить их домашним трудом, ничего не меняло. Они воспринимали это как «черепа чудят». Яна класса с шестого отчаянно красилась и курила, носила микроскопические юбки и бегала на свидания, в музыкальном училище начала баловаться косячками.
