И он должен был оставаться безмолвным и неподвижным, ожидая, чтобы она заметила, что он здесь.
Наконец она его замечала; забыв заботы настоящего и будущего, царица становилась женщиной и женщиной алчной до наслаждений. Ее огненный взгляд впивался в любовника… Но даже в минуты самого сладостного упоения, в минуты самого пылкого восторга, она заставляла этого любовника уважать то расстояние, которое отделяло его от царственной любовницы.
Понятно ли?.. Она принадлежала и не принадлежала ему. Нужно было быть двадцати пяти лет от роду, чтобы платить такой постыдной подчиненностью за несколько часов неполного блаженства.
Андроник имел эту смелость и эту силу три месяца.
Галлы были крепкие люди!
Между тем львенок, как называла Клеопатра своего брата и мужа, все с большим и большим нетерпением переносил удаление своей сестры и супруги во дворец Антирод.
Однажды, во время упражнений египетских солдат, прибежавшие невольники объявили о прибытии царя.
Она — сама грация — пошла ему навстречу.
Он хотел присутствовать при новых маневрах, они были нарочно для него начаты. В то время когда их исполняли, Клеопатра заметила, что он не спускал глаз с Андроника.
Через некоторое время царь и царица остались одни в отдаленной комнате.
— Клеопатра, — без вступления сказал Менней, — я ненавижу Андроника, одного из тех галльских стрелков, которых дал тебе Цезарь.
— А! — холодно сказала она. — Почему ты его ненавидишь?
— Потому что ты его любишь!
Она пожала плечами.
— Разве Клеопатра может любить солдата? — воскликнула она.
— Итак, чтобы доказать, что я ошибаюсь, — возразил царь, — отдай мне этого человека.
— Возьми его! — отвечала Клеопатра. — Возьми и его товарищей. Они мне уже бесполезны, мои египтяне стреляют теперь не хуже их.
— Хорошо. Я беру. Благодарю.
Десять стрелков сопровождали Птолемея в Александрию.
На другой день, обвиненные и осужденные за воображаемый заговор, они без дальнейших церемоний были все десять распяты на площади в одном из самых многолюдных кварталов города.
По особой милости маленького царя осужденные прежде, чем быть распятыми, были удавлены.
Узнав о происшествии, Клеопатра даже не поморщилась.
Если все галльские стрелки были ей бесполезны как наставники ее солдат, Андроник, в частности, перестал ей нравиться как любовник; ее прихоть прошла.
Но она находила дурным, что Птолемей позволил себе, без ее одобрения, умертвить этих десять человек. Один Андроник еще куда ни шло! Он его ненавидел. Но всех — это уж слишком!
