А я все равно боюсь.
Ох как боюсь! А вдруг не примут? А вдруг прогонят? Скажут, почему ты не в белой рубашке? А у меня нет такой. А говорят — надо обязательно быть в белой рубашке и черных штанах. Потому что — открытие школы.
А на мне — зеленая рубашка. Из гимнастерки. И серые штаны, от убитого немца. И сапоги с галошами.
Иду — думаю: вот если бы рубашку мелом покрасить. Или белой краской. А штаны — черной. Или углем…
А еще я боюсь, скажут, почему не подстрижен? Бабка стала меня стричь. А ножницы — тупые. Она меня ощипала порогами, зигзагами. Не голова — бугор. Как будто овцу стригли.
А может, шапку не снимать?
Нельзя. Заругают.
А может, все-таки не снимать?
Вхожу. Коридор. Шум.
Бабка однажды мне говорила:
— Придешь в школу, а там шум стоит, как туман. Только в тумане ничего не видно, а здесь — не слышно. Станешь быстро закрывать и открывать ладонями уши — как собаки лают: гав, гав, гав.
Я тоже ухватился за уши. Открываю и закрываю. Закрываю и открываю. И по сторонам смотрю. Мальчишки и девчонки разбегаются по классам. А я не знаю, куда мне идти. Стою. Верчу головой. Не знаю, куда идти — и все. Хоть умри.
— Мальчик, у тебя уши болят? — спрашивает меня худенькая женщина.
— Нет…
— А что же ты не идешь в класс?
— Не знаю, куда идти, — говорю.
— Как не знаешь? Разве твоя мама не была на родительском собрании?
— Нет…
Краснею. Боюсь, ох сейчас прогонят.
— Очень плохо, — строго говорит женщина. — Как же нам теперь с тобою быть? Первых классов у нас — четыре…
— Не знаю…
Не могу удержать слезы.
— Ну — ну, — говорит женщина и улыбается. — Такой большой мальчик, а плачешь.
— Да — a, вам-то хорошо… А меня теперь в школу не примут.
— Ладно, ладно, — смеется женщина. — Не плачь. Эх ты, ревушка — коровушка. Никто тебя не прогонит. Ну, успокоился? Вот так. А теперь пойдем искать твой класс. И, кстати, сними шапку. Когда входишь в помещение, а особенно в школу, надо обязательно снимать головной убор.
— Я это знаю, — говорю. — Только понимаете… Мне без шапки никак нельзя… Вдруг меня продует?!
— Не бойся. В школе очень тепло и сквозняков нет…
— А можно не снимать?
— Какой ты упрямый! — сердится женщина. — К тому же, я вижу, ты совсем не слушаешься взрослых. А нам в школе такие не нужны. Если ты не снимешь шапку, можешь идти домой.
— Ой, сниму…
Снимаю. Женщина мельком смотрит на мою голову. Чувствую, что она еле — еле сдерживает смех.
— Кто тебя так остриг? — спрашивает.
— Бабушка. Только у нее — ножницы тупые. Вот и получилось так…
