— Как ваша фамилия? — строго спросил Горбачев. Лицо завхоза мгновенно отвердело: он был находчив.
— Ухов, Константин… — И четко, по складам, ровным чиновничьим тоном добавил: — Кон-стан-тин Пан-телей-мо-нович.
— Вы завхоз? Давно здесь?
— С начала организации, — опять подчеркнуто внятно ответил Ухов.
— Комсомолец? Партийный?
— Нет, без…
— Какие ваши обязанности на участке?
— Быт и снабжение, согласно должностной инструкции номер семнадцать.
— Ну и… как работаете?
— Как то есть? Работаю, не жалуются… Ларек торгует справно, спецодеждой и мылом все обеспечены… в пределах лимитов. Баня черная, но здесь я ни при чем: Шумихин никак не может людей для постройки хорошей бани выкроить. — Он иронически усмехнулся. — Тайгу беспрестанно корчует… А я, кроме всего прочего, еще и техснабжением занимаюсь. Инструмента нигде не было, а мне поручили — достал.
— Как это «достал»?
Жесткое лицо Ухова от досады размякло.
— Достал — и все. Как обычно это делается — по блату. Не воровал, конечно.
Николая техснабжение пока не интересовало, на блат он не возлагал никаких надежд.
— Та-ак… А почему в ларьке ничего нет, кроме овсянки и постного масла в счет карточек? Почему хотя бы оленины через районные организации не «достали»? Нельзя? А мне говорили, что изредка можно. И почему в бараках такая грязь?
Ухов не стал далее распространяться о торговых делах, а о быте высказался:
— Народ, товарищ начальник, не требовательный к себе. Плюют на пол, мойки не убирают… Главное зло — женщин нет. Одна старуха из местных сначала согласилась в уборщицы, а теперь не выдержала, ушла в портнихи, спецовки чинить. Я вывешивал плакаты: «На пол не плевать, уважай труд уборщицы». Бесполезно. Покурили эту бумагу, а плевать плюют.
— Плюют, значит?
— Так точно. — В ответе Ухова снова прозвучала ирония.
— В конюшне этого не заметишь… Газеты возите?
— Нет подписчиков. И притом это дело не мое… Товарищ Опарин, наш рабочком, одну газету получит — она и ходит по рукам, как голубь! — сдерживая злость, ответил Ухов.
— Товарищ Опарин, кроме всего прочего, еще и десятник на трассе, ему в город ездить недосуг. А вы частенько там бываете. Газеты после чтения пошли бы на раскур, и ваши аншлаги были бы целы — двойная польза…
Николай отошел к двери.
— О себе, видимо, не забываете, а народ голодный!
— Так война ж! — удивленно воскликнул завхоз.
— Мы не беженцы! — резко перебил Николай. — Нам работать надо до седьмого пота! На вышки лезть — вы представляете, что это такое? — Он даже не замечал, что слово в слово повторял недавние слова Золотова.
