— Не знаю. Он почти ничего не сказал.
— Вы разочаровались, по-моему, и забеспокоились. Все было хорошо, пока вы не встретили главного героя, да?
— Я этого не говорил.
— Что-то не вижу особого энтузиазма.
— Не совсем то, что я ожидал.
— Вот что я вам скажу, племянничек. Ожидать вообще не надо. Будет лучше для вас. Меньше разочарований.
— Кажется, вас он беспокоит больше, чем меня.
— Знаете, беспокойство и тревога — разные вещи. Я не беспокоюсь. Он стареет. Само по себе это совершенно не важно. Важно, что он знает об этом, и это его гнетет. Он начал задумываться о времени, но это пройдет.
— По-моему, вы сами не очень уверены.
Уорд взглянул на Роуна и широко улыбнулся.
— Уверен, племянничек, очень уверен. Он похож на боксера. Вспомните, как некоторые боксеры трясутся перед матчем. А потом!
— А с вами, по-моему, все в порядке, — вдруг сказал Роун и тут же пожалел.
— Я веду свою войну. Разбойник знает, что делает. Он нас вытащит.
— Вы давно работаете вместе?
— Достаточно.
— И Стердеванта, наверное, знали.
— Все сразу хотите узнать. Может оставим немножко на потом?
— Как скажете.
— Стердевант — подделка. Все, что о нем говорили, — неправда. Он вовсе не был хладнокровным садистом-убийцей. Он был великим авантюристом и дегенератом. Он умел подчинять себе других, был неплохим стратегом, но в одиночку не работал. А еще он был трусом. Да-да, племянничек, настоящим трусом, и знал об этом. Всегда держался в тени. Окажись он на передовой, миф бы сразу рассыпался. Поэтому он и не лез вперед, а сочинял о себе легенды. За войну он перелопатил больше дерьма, чем Геббельс. Ребята у него были отличные, это правда. А в остальном — почти всю работу делал Разбойник. Он проводил все его операции и был мозговым центром. Стердевант был вообще пустым местом.
— А откуда такое почтение?
— Во время войны мужчинам нужно серьезное дело, а не просто клич вроде «За победу!» или «Это последняя война». Это сгодится в тылу или для новобранцев, а на передовой необходимо что-то более конкретнее. Когда-то хватало флагов и штандартов, потом в атаку вели волынщики и трубачи. Иногда в ход идут знамена и крики «Ура!». В нашем деле нужен был человек. Им стал Стердевант.
— Вы верите в его самоубийство?
— Вы хотите спросить, верю ли я, что он мертв?
— Нет. Вы правда думаете, что это было самоубийство?
— Он хотел, чтобы все так думали. Но духу не хватило. Он заставил Разбойника помочь.
— А рассказы про его жестокость?
— Я же сказал, что он был дегенерат, этим все объясняется. Если не грабил, то насиловал. Настоящий кобель, а не разведчик.
