– Похоже на материализацию эйдосов, – задумчиво произнес доктор.
– Материализацию чего? – озадаченно переспросил изобретатель.
– Эйдосов. Идей. Образов. Смыслов, – пояснил доктор. – Об этом еще Платон писал. Он считал, что существует некий абстрактный мир, в котором содержится суть всех вещей Вселенной. Вполне может быть, что в поезде этот незнакомец ввел тебя, Петя, в состояние транса, и ты под его руководством погрузился в мир этих самых эйдосов. А затем он каким-то образом спроецировал события, происходившие в этом мире идей, в нашу реальность. А напиток, который ты за коньяк принял, был чем-то вроде катализатора процесса. Или галлюциногена.
– Но разве такое возможно? – усомнился изобретатель. – Откуда ты это знаешь, Вася?
– Читал кое-что, – уклончиво ответил тот.
– Ты бы лучше санитарные правила читал, Спиноза, – укоризненно пожурил его батюшка.
– При чем здесь санитарные правила? В чем я ошибаюсь? – вспыхнул доктор.
– Ну, хорошо, на секунду допустим, что Платон прав и мир абстрактных идей действительно существует, – произнес батюшка. – Тогда скажи: какая может быть связь между миром абстрактных смыслов и фантазиями в Петькиной бестолковке?
– Эй, полегче там, – недовольно проворчал изобретатель.
– Связь простая. Сам по себе Петька не может придумать ничего такого, чему нет аналогий в наблюдаемом мире. Он только комбинирует известные ему идеи и образы и анализирует результаты таких комбинаций, – терпеливо пояснил доктор. – А первоисточник этих идей – в мире эйдосов. Если, конечно, не врет Платон.
– Это можно было бы описать с помощью теории множеств, – добавил я, состроив умную физиономию. Я вдруг подумал, что в подобного рода душевных посиделках я не принимал участия, пожалуй, со времен своей студенческой юности и уж точно не рассчитывал заполучить таких интересных собеседников в каких-то Богом забытых Великих Матюках. Положительно, братья были прелюбопытными персонажами. Бедняга Готье, едва ли понимавший что-нибудь в нашем разговоре, клевал носом и украдкой позевывал, но из вежливости не решался покинуть нашу компанию. Зинаида спохватилась и взялась проводить его в номер. Француз попрощался с нами и, увлекаемый хозяйкой, нетвердо потопал вверх по лестнице.
– А ты, Лешка, как думаешь, что это могло быть? – спросил изобретатель своего сановного брата.
– Какая-то оккультная практика, – пожал плечами тот. – Сейчас мистиками стали все кому не лень. Одни шаманят, другие ворожат, третьи Перуну молятся, четвертые еще какому-нибудь, простите, «пердуну». А ведь сказано в Писании: «бози язык суть бесове»
