– Пустить пыль в глаза двум доверчивым юристам, отправившимся на поиски истины, – святое дело, – прокомментировала Джинни. – Алекс будет в ярости.
– Не судите нас слишком строго. Мы являлись идеальной добычей. У меня было проигрышное дело, а у него имелся ответ, решение всех моих проблем. Он сыграл на интересах правосудия. Мы оба хотели, чтобы исход суда был честным, особенно когда пришли к выводу, что Мустаффу подставили.
– Но почему он хотел, чтобы Мустаффу оправдали?
– Мустаффа убил Спинову, – объяснил адвокат. – У него было что-то очень нужное Рашиду, и он использовал это, чтобы тот помог ему выйти сухим из воды.
– Что же это могло быть?
– Меморандум ЦРУ, – ответил Пол.
– Да вы что?! Думаете, он действительно существует? – удивленно вскинула брови Джинни.
– В самом лучшем обмане всегда содержится толика истины. Мустаффа убил Спинову, чтобы добыть меморандум – и он его получил. Но его поймали. Мирза видел, как он избавлялся от тела. Копы его арестовали, и Мустаффа использовал документ, в котором, если я не ошибаюсь, Рашид назван в качестве организатора кражи из музея. При помощи меморандума Мустаффа надавил на Рашида: «Вытащи меня, или…» Он пригрозил, что, если ему предъявят обвинение в убийстве, он выдаст этот документ в качестве улики, чтобы заключить сделку и получить более гуманный срок.
– Прибавьте сюда двух энергичных юристов, – сказала Джинни. – Особенно Алекс, которая изо всех сил старалась, чтобы справедливость восторжествовала и не пострадал невиновный. Она не могла забыть фотографии вскрытия трупа Спиновой.
– А теперь Мустаффа мертв и документ пропал, – продолжал Пол. – И одному Богу известно, где скрывается Рашид, если, конечно, это его настоящее имя. А мы с вами оба уже знаем, что оно наверняка фальшивое… Про него можно сказать все, что угодно, но только не то, что он глуп.
– Терпеть не могу, когда меня вот так используют! – заявила Коркоран.
– Думаете, мне это нравится? Мой долг заключался в том, чтобы всеми возможными способами защищать Мустаффу. Но поддержка лжесвидетельства не входит в мои обязанности.
– Итак, что будем делать? – спросила Джинни.
– Понятия не имею, – развел руками Мадриани. – Мы могли бы поговорить с судьей, который вел процесс, и с прокурором, объяснить им, что произошло. Но пользы от этого будет немного. Даже если б Мустаффа был жив, суд не смог бы до него добраться. Дело и без того страшно запутано, а теперь еще осложняется тем, что он мертв.
