У похитителя уже на самых ранних этапах приготовления к хищению или его совершения складывается субъективный образ последствий хищения. Лицо осознаёт характер и структуру таких последствий, то есть причинение имущественного ущерба, с одной стороны, и собственное либо других лиц обогащение. Кроме того, лицо, имея представление о стоимости предмета хищения, осознаёт размер последствий, которые причинит.
Последствия, как явление будущего, предвидятся виновным. Причём прямой умысел при хищении предполагает предвидение только неизбежности наступления последствий, поскольку причинная связь между изъятием имущества и причинением имущественного ущерба непосредственная и очевидна. Такая характеристика предвидения принадлежит хищению как целенаправленному действию, при котором умысел и цель однородны по содержанию, не имеют никаких расхождений.
Волевой момент умысла предполагает желание наступления последствий, которые субъект предвидит. Волевое отношение к последствиям, согласно законодательной формулировке умысла, выступает высшей точкой умысла похитителя, знаком того, что все иные признаки хищения охвачены умыслом. Как верно отметил В.Н. Кудрявцев, «волевое отношение является целостной характеристикой преступления» [5, С.155].
Умысел при хищении может иметь разновидности, выделенные в теории: он может быть заранее обдуманным и внезапно возникшим, определённым и неопределённым. Но ответственность за хищения дифференцирована, и для вменения отдельных квалифицирующих признаков необходимо установить, что представление субъекта об этих обстоятельствах было более или менее конкретным. Это относится прежде всего к признакам размера хищения, например к признаку «хищение с причинением значительного ущерба гражданину».
Цель хищения, именуемая в законе корыстной, есть «субъективное отражение безвозмездности хищения, заключающееся, в намерении обратить чужое имущество в свою пользу или в пользу других лиц и тем самым причинить ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества» [2, С.292]. Представляется, что более чётко сущность корыстной цели выражала бы формулировка «обращение чужого имущества в собственность», поскольку данная цель предполагает принятие имущества в своё или других лиц владение навсегда, и причём такое полное владение, которым обладают законные собственники. Естественно, субъект хищения не приобретает права собственности на похищаемое имущество. Однако вполне допустимо в определении хищения применить такой приём законодательной техники, как фикция и заменить «обращение в пользу» на «обращение в собственность». В частности, такой приём использован в ст.159 УК РФ, где говорится о приобретении мошенником права на имущество.
