Априори возможны два объяснения этого невероятного уменьшения земледельческой барщины: или сеньор нашел новый источник рабочей силы для обработки своего домена, или же он свел к минимуму сам домен[85].
Первому предположению противоречат факты. Действительно, где мог найти сеньор рабочую силу, не считая барщины? В рабстве? Оно окончательно умерло, ибо рабов невозможно было достать. Конечно, войны не прекратились. Но уже считалось немыслимым, чтобы война христиан с христианами доставляла рабов. Религиозное учение признавало всех приверженцев христианского общества (societas Christiana) членами одного и того же Великого Града, которые не могут порабощать друг друга, оно запрещало обращать в рабство пленников, за исключением неверных или — иногда с некоторым колебанием — схизматиков. По этой причине в средние века рабы встречались в большом количестве лишь в тех местах, куда их, печальных жертв набегов, совершавшихся вне христианского или вне католического мира, легко было доставлять: на восточной границе Германии, в Испании периода Реконкисты в тех странах Средиземного моря, где корабли выгружали для рынков пестрый человеческий скот — африканских негров, «смуглых» мусульман, греков и русских, похищенных татарскими или латинскими корсарами. Само название esclave, заменившее старое слово servus в его первоначальном значении (смысл которого, как мы знаем, изменился), является лишь этническим термином; esclave (раб) или slave (славянин) — это одно и то же. Сам язык указывает на происхождение тех несчастных, которым пришлось окончить свои дни в германских пограничных замках или в услужении у итальянских горожан. Следовательно, во Франции XII века (оставляя в стороне некоторые единичные случаи) рабство существовало еще только в среднеземноморских провинциях. Но даже там — в отличие от некоторых иберийских районов, например Балеарских островов, — людской товар был слишком редким и слишком дорогим, чтобы его можно было широко использовать на полевых работах. Рабов использовали в качестве слуг, служанок или наложниц, но совсем или почти совсем не использовали как батраков и батрачек.
Что касается сельскохозяйственного наемного труда, то он, конечно, никогда не утрачивал полностью своей подсобной роли. По мере роста населения его значение, по-видимому, даже возрастает. Некоторые монашеские ордена, особенно цистерцианцы, прибегнув сначала для разрешения проблемы рабочей силы к созданию особой группы монахов низшего звания (братьев-конверсов), в конце концов решились после этого обратиться в довольно широких масштабах к наемному труду. Но чтобы обработать с помощью этих работников сеньориальные домены, сходные по величине с mansi indominicati прежних времен, нужен был многочисленный сельский пролетариат. Его, конечно, не было и не могло быть. Франция, хотя и более населенная, чем прежде, не была перенаселена; при отсутствии всякого серьезного технического прогресса работа на старых держаниях и на тех, которые возникли в период больших расчисток, продолжала занимать большое количество рабочих рук. Наконец, в силу общих экономических условий крупным предпринимателям было трудно содержать или оплачивать многочисленных рабочих.
