, между Луарой и Ионной, один сеньор, возможно участвовавший в крестовом походе, построил рядом друг с другом Иерусалим, Иерихон, Назарет и Вифагию
>{20}.
Некоторые из этих вновь основанных поселений сделались крупными бургами, даже городами. Многие, напротив, остались довольно мелкими деревнями, особенно в старых лесах, — не по причине неспособности к развитию, а потому, что этого требовала сама форма поселения. Передвигаться по лесу было трудно, даже опасно. Часто люди, распахивавшие целину, находили выгодным расселяться небольшими группами, каждая из которых осваивала среди леса участок незначительной протяженности. В безлесные равнины Шампани и Лотарингии с очень плотным населением еще и сегодня мозаикой мелких лесных деревень вклинивается Аргонна[16]. В лесах к югу от Парижа один приход, состоявший из множества мелких поселений, имел одновременно два названия: Magny-les-Essarts и Magny-les-Hameaux[17] (характерное сочетание). По-видимому, к концу римской эпохи, в раннее средневековье, жители значительной части Франции стремились селиться несравненно теснее, чем раньше; среди исчезнувших тогда населенных пунктов многие были мелкими деревушками (viculi), и мы знаем, что в ряде случаев они были покинуты по соображениям безопасности>{21}. Большие распашки целины снова привели к рассеянию земледельцев.
Подчеркнем, однако, что, говоря о деревушке, мы имеем в виду групповое поселение, как бы ни была ограниченна эта группа. Совсем другое дело — изолированный дом; он предполагает другой социальный режим, другие привычки, возможность и склонность избежать жизни коллективом, локоть к локтю. Римской Галлии, возможно, был известен изолированный дом; к тому же следует заметить, что разбросанные среди полей виллы (villae) (следы которых обнаружила археология) объединяли, несомненно, довольно значительное число работников, вероятно размещенных в хижинах, расположенных вокруг господского дома. Хижины эти были легкими строениями, следы которых могли очень легко исчезнуть>{22}. Во всяком случае, после варварских вторжений эти виллы были разрушены или покинуты. Даже в тех районах, где (как мы увидим дальше), по-видимому, никогда не было больших деревень, крестьяне в раннее средневековье жили мелкими коллективами и их лачуги размещались одна подле другой. Эпохе расчисток выпало на долю увидеть, кроме новых деревень и Деревушек, еще и стоявшие в стороне фермы — granges (слово grange, имевшее тогда более широкий смысл, чем теперь, означало совокупность хозяйственных построек). Многие из них были творением монашеских орденов — не древних бенедиктинских учреждений, строителей деревень, а новых религиозных организаций, порожденных большим мистическим движением, которое наложило свою печать на конец XI века. Монахи этого типа были великими распахивателями нови, ибо они бежали от мира. Часто отшельники, не принадлежавшие к регулярному монастырскому коллективу, начинали возделывать кой-какие участки в лесах, где они укрывались; обычно эти независимые отшельники кончали тем, что вступали в ряды официально признанных орденов. Но сами эти ордена были проникнуты отшельническим духом. Устав самого знаменитого из них, Цистерцианского ордена, может быть назван типичным: никаких сеньориальных рент — «белый монах»
