— Исакич, к телефону!
Май покорно прошлепал в комнату, высунулся в коридор.
— Из милиции, — недоуменно прогудела Зоя.
— Здравствуйте, — хрипнул Май в поднесенную трубку. — Чем могу служить?
Сквозь треск на линии, покашливание и тихий свист прорезался неожиданно звонкий голос:
— …из… емого… отделения… старший лейтенант… ба. Вы — Май Семен Исаакович?.. Писатель?..
— Допустим, — безжизненно сказал Май.
— Как это, допустим? Вы что, не уверены, что ваша фамилия Май?
— Нет, в этом я как раз уверен. Вот в том, что писатель, сомневаюсь.
— Раз книжки пишете, значит, писатель, — заверил старший лейтенант.
— Вам, как работнику милиции, подобная наивность простительна, — вздохнул Май горько. — Больше у вас нет вопросов?
— Очень даже есть, — сказал милиционер почему-то смущенно. — У нас здесь задержанный. Говорит, ваш знакомый.
— A-а, такой с волосами до плеч, — мрачно догадался Май.
— Он. Вы можете подтвердить, что знакомы лично с этим гражданином?
— За что же его задержали? — перебил Май.
— Подозрителен показался. Кучу денег в обменном пункте вывалил — доллары искал, — поведал милиционер шепотом.
— А деньги фальшивые? — саркастически полюбопытствовал Май.
— Настоящие, — растерянно признался старший лейтенант и добавил жалобно: — Но у него еще другие деньги есть, которых быть не может вообще, потому что таких стран нету…
— А что мы вообще знаем о мироздании? — заунывно сказал Май. — Я был знаком с одним инженером, так он считал, что Земля только кажется круглой, а на самом деле плоская, как блин, и дырявая, потому что ее протыкали вилкой, когда жарили и переворачивали на сковородке.
— В городе много мошенников и фальшивых купюр, — продолжил робко милиционер, не слушая Мая. — Что же, мы не имеем права задержать вашего приятеля, чтобы личность проверить?
— Имеете. Я разрешаю, — начальственно сказал Май, заподозрив, что собеседник болен мозговой горячкой. — А паспорт у него не фальшивый?
— Документ подлинный, — подавленно доложил милиционер. — Выдан гражданину Анаэлю Внемли-Господи…
— Ко-му?! — вскричал Май так, что Зоя икнула от испуга. — Такой фамилии быть не может!
— У меня у самого фамилия Слушайрыба, — горестно заметил милиционер, кашлянул и вдруг затянул пугающе-монотонно, словно под действием гипноза: — Вы, Семен Исаакович, хоть и горький пьяница, но человек все-таки еще мыслящий, душевно чуткий. Вы должны были бы догадаться, что гражданин Анаэль Внемли-Господи считает неэтичным проявлять свои истинные способности в физическом слое Земли. Кроме того, он их здесь вообще лишен — на всякий, знаете ли, случай: чтобы не поддаться благородному искушению вправить кому-нибудь мозги или вмешаться в так называемый естественный ход вещей, подчас дикий, тупой и безнравственный.
