– Ясно.
Герман запахнул полу пиджака и пошел вниз по лестнице.
– А можно мне стрельнуть? – уже вдогонку спросил мальчишка.
Герман повернулся, внимательно посмотрел на него.
– А ты умеешь?
– Да. Папа меня учил. Я попадал в яблоко!
– Со скольких шагов? – усмехнулся Герман.
– С десяти!
– Да?
– Правда, не с первого раза, – добавил мальчишка, опустив глаза. Тут же опять посмотрел на Ветрова: – Можно?
Герман несколько секунд смотрел на него, потом ответил:
– Посмотрим. Во всяком случае, не сейчас.
В этот момент в коридор вышла мать мальчика.
– Эрдин, марш к себе! Не приставай к взрослым!
Мальчишка послушно шагнул к своей двери.
– Извините его, господин...
– Вем Банга, госпожа, – приподнял шляпу Герман.
– Селта Огнирга, – чуть склонила голову женщина. – Извините его, господин Банга. Он такой непоседливый.
– Все дети непоседливые. Это нормально. Скажите, госпожа Огнирга, ваш сын и впрямь умеет стрелять?
– Да, – тихо ответила она. – Мой покойный муж научил его стрелять из револьвера. Мальчику это нравилось.
Она помрачнела, упоминание о супруге до сих пор вызвало боль. Герман вновь приподнял шляпу.
– Извините, госпожа.
– Ничего. Я потеряла мужа два года назад. Дети сильно тоскуют по нему.
Видимо, не желая продолжать этот разговор, она кивнула и вернулась к себе.
Овдовевшее семейство и не заинтересовало бы Германа, не стой перед наемниками проблема безопасного отхода. С учетом того, что полиция и Служба начали поиск, следовало принять меры предосторожности.
Кир правильно сделал, нашел себе подружку. Ему тоже надо найти прикрытие. Конечно, вдова мало подходит на роль спутницы, и возраст не тот (старше Ветрова лет на пять) и дети рядом. Но сыграть в «хорошего соседа» можно.
И Герман предпринял кое‑какие действия. Во‑первых, поладил с мальчишкой. Эрдин оказался общительным умным пареньком. Его интересовало оружие и игрушки на военную тему: солдатики, всадники, пушки. Отца он считал эталоном настоящего мужчины и во всем хотел походить на него.
Герман как‑то показал ему, как бросать нож, и за час обучил попадать в цель с трех шагов. После этого Эрдин смотрел на Ветрова с немалым уважением и почитанием.
Девочка – Шалэя – была большая домоседка. Ей нравилось делать что‑то по хозяйству. Видимо, брала пример с матери и тоже считала ее эталоном женщины.
Сама госпожа Селта только‑только начала отходить от траура и, кроме детей, почти никого не замечала. Она и Германато начала отмечать среди других жильцов пансионата только потому, что с ним часто общался ее сын.
