От Энвера не осталось ничего. Советские отряды вытолкнули его из пределов Средней Азии.
Небольшие шайки, работающие теперь, даже не притворяются защитниками ислама. В это никто не поверит. На опыте все поняли, что такое теперешнее басмачество:
Коммерческое предприятие, трусливый бандитский грабеж.
Иногда из провинции в столицу доносится дикая весть о том, что какое‐то новорожденное дитя назвали Табуретом или Вьюшкой.
До сих пор нельзя было понять, кто это наущает несчастных родителей на такие штуки. Теперь все ясно. Делает это С.‐Западное Обл. Промбюро, выпустившее календари с совершенно комическими святцами.
Вот имена, рекомендуемые Промбюро:
Атеос (наивное Промбюро думает, что это понятное имя), Атом, Бебелина (старались в честь Бебеля, а получилась Бобелина – какая‐то «Королева греческая»), Рура, Солидар, Декрета (если не понравится, есть в другом роде – Декретина).
Засим имеется подходящее имя для девочки – Лассалина (просьба от Промбюро не путать с Мессалиной, женщиной явно не марксистского поведения).
Потом идет Плехан. Есть, впрочем, и Плехон. Кто такой Плехон, не указано.
Пропускаем бесчисленное множество Пестелин, Металлин, Кинталин и Текстелин. Переходим к именам совершенно ослепительным:
Васко (отнюдь не «Васька») дается 20 мая в честь открытия Васко да Гамою пути в Индию, Фарада (в честь ученого Фарадея), Урица, Пика, Коллекта, Агителла, Бреста и так далее и далее.
Кому нужна эта стряпня? Для кого и для чего заготовляются эти «имена»?
Дорогой друг, в Англии, нашем отечестве, совсем не представляют себе, как необыкновенна Москва и до чего здесь любят Шекспира.
Недавно в Малом театре я смотрел одну из лучших его трагедий – «Иван Козырь и Татьяна Русских».
У нас она идет под старым названием «Ромео и Джульетта». И здесь Шекспир вообще потерпел значительные изменения. Он переменил фамилию и называется г. Смолин.
Кроме того, московиты уже не называют его сочинение трагедией. По крайней мере, выходя из театра, я слышал восхищенные, как видно, возгласы:
– Какая халтура! Удивительная халтура!
Конечно, изменилось и содержание трагедии.
Монтекки и Капулетти, как следовало ждать от столь буржуазных семейств, больше не враждуют. Обе фамилии, нацепив на себя визитки и штучные брюки, совершают прогулку на океанском пароходе.
Борьбу они ведут с низшим сословием парохода – кочегарами и командой. Эти люди вполне уместно введены г. Смолиным, так как Шекспир этого сделать не мог из‐за отсутствия в его время пароходов, а равным образом и лиц, их обслуживающих.
