Штампы с адресами делаются тут же на штамповальном адресаторе, сконструированном по принципу пишущей машинки. Выбить нужный адрес на продолговатом кусочке белой жести отнимает у опытного человека несколько секунд.
Штамп этот портится только после того, как даст четырнадцать-пятнадцать тысяч адресов.
Усовершенствованные скоросшиватели, дыроколы, счетные машины в виде карманной книжки в кожаном переплете, машинки, автоматически молниеносно наклеивающие на конверты почтовые марки, надолго удерживают возле себя посетителей выставки.
Наконец, вспомните, что вы человек занятой, что вам надо, к примеру, в три часа и десять минут позвонить в Металлосиндикат.
Но об этом вам думать не надо. Вам напомнят.
На столе стоят круглые часы. По циферблату их возле каждой десятой минуты проверчены дырочки.
Вы вставляете булавку в соответствующую дырочку, и ровно в три часа и десять минут часы приятным гудением напоминают вам о необходимости поговорить по телефону.
Это была счастливая комбинация честности, уменья работать и хорошей репутации. Вся эта штука называлась «крахмальный трест».
Дела шли великолепно, и парни из РКИ напрасно шатались в крахмальное заведение. В этой растреклятой крахмальной штуке никто ничего не крал. Производительность дошла до неприличных размеров, а число раскрахмаленных рубашек становилось угрожающим, принимая во внимание, что мы живем в трудовой стране. И так далее. А председатель треста был просто мозолистый гений, во‐первых, экономии, а во‐вторых – всяких других полезных вещей.
После всего сказанного вам остается только рвать на себе волосы, потому что вся крахмальная репутация пропала именно через этого грандиозного гения. А поводом была прелестная особа, именно дочка крахмального таланта, и даже не она, а именно ее жених, то есть, собственно, муж, и даже не женихатый муж, а стулья, обыкновенные куски дерева, и даже не эти деревяшки, а именно та самая, во‐первых, экономия.
– Надо купить стулья, – говорит таланту жена, – завтра свадьба. Или гости будут штанами на паркете сидеть?
– Зверская дама, – отвечает крахмальное чудо, – моей тарифной сеткой золотой рыбки не уловишь. У меня нет денег.
– Это тебе не оправдание! – говорит зверская дама. – Ты мне весь мир испортишь своим разрядом.
Наш крахмальный гигант засунул руку в прическу и задумался. А надо вам знать, что в тресте никаких сверхурочных не допускалось.
– Па-звольте! – говорит председатель своей чернильнице. – Вот тебе и, во‐первых, экономия. Какой же я гений, если у меня в конторе стулья с 4 часов лодыря играют и никто на них не сидит.
