Виктория проводила в госпиталь своего постояльца, или партнера, или как его следует называть на второй же день постоя. В общем, Игоря. Немного пришла в себя (для этого ей потребовалось минут пятнадцать) и сказала вслух: надо решать. Речь шла о Борисе. Достала его паспорт, набрала любимый номер – подруга в такой час уже бодрствовала. Привычки друг друга дамы знали досконально. «Лида… ты себе не представляешь… его зовут Игорь. Он такой, такой… но ладно, об этом после. Надо решать с Борисом. Паспорт? вот он, передо мной. Возьму в паспортный стол два паспорта, свидетельство о разводе, свое свидетельство о собственности на квартиру. Скажу – он живет у другой женщины, а паспорт я припрятала, чтобы его выписать. Черти? ну не говорить же паспортистке про чертей. Отец Александр жилище освятил. Что еще я могу сделать? ничего. Лида, ты преувеличиваешь». И, оставшись недовольной, что нередко бывало между подругами, Виктория прекратила разговор. Честно говоря, лишь книжный склад мешал ей раньше выписать Бориса, поскольку всё равно непонятно было, как реально выдворить его. Один костюм по прозванью «тот, другой» - уже в ее шкафу, да летние сандалии. Хотя, с другой стороны, в аду всё это не понадобится. И Вика, решив одним махом теологические и административные вопросы, позвонила в паспортный стол. Прием с двух. Распростись с пропиской, Борис.
До двух Борис проспал. В два пришел Серега. Принес еду, доставленную пьющей Светой из невесткиного холодильника на троллейбусную остановку. Покормил Бориса. Тот так расчувствовался, что отдал Сереге свои полторы тыщи, над которыми еще вчера плакал. Серега припрятал их за трубу: черный день пока не наступил, равно как и конец света. Жизнь научила Серегу осторожности. Научит и Бориса. Да, хорошо бы иметь хотя бы один паспорт на двоих. Фарух будет оформлять на сдельную работу одного Бориса, ворочать станет Серега. А то ведь теперь выпускают холодильники с ключом. Что, если Светина сноха… В общем, часу в седьмом Борис, стуча зубами от страха, стоял под дверью Викиной квартиры. Наконец попал ключом в замочную скважину. Вошел озираясь. Квартира была пуста, никаких следов пожара он не заметил. И никаких следов своих книг тоже. А вот следы присутствия другого мужчины – это было. В шкафу висели чужие мужские шмотки, а его, Борисова, почти нового костюма не было.
Нашел и костюм – Вика не успела снести его на помойку. И сандалии, и даже паспорт. Борис схватил его, уже со штампом о выписке, о выбытии неведомо куда. Ладно, всесильный Фарух объяснит кому надо, что приютил в казенной каморке (про пустой подвал с трубами ни-ни) мужика, выгнанного злою русской женщиной. Объяснит, как таджик таджику. В представлении Бориса все в ЖЭКе были таджики, сверху донизу. Борис засунул свое имущество в Викин полиэтиленовый пакет и поскорей смылся. Когда Вика обнаружила новые пропажи, ей пришлось переменить свою теорию о местопребывании Бориса. В самом деле, нафига чертям паспорт. Но менять замок она не стала, чтоб не полошить Игоря. Верней всего, Борис больше придти не осмелится.
