Ночь ложилась душная, на молу никого не встретишь, и дамба к насыпанному острову перекрыта запертыми воротцами. Утром Зырянов уходил подальше от музыки и так называемых аниматоров (затейников) к самой пристани, откуда весело отчаливали белые прогулочные суденышки – еще веселей возвращались. Под каждую пальму сочилась вода из трубки, а то бы ей давно каюк. Пустыня дышала рядом. Где-то там, в соленом закрытом море водились акулы. Но здесь видели только одну, четыре года назад, и то с конца мола. Никого не съела, понюхала и ушла.
Зырянов плавал так долго, что его уже на ногах качало, кода вылез. Набрал мелких ракушек (здесь были и гигантские, но он находил лишь осколки их). Положил набранные на край топчана под тростниковый грибок. А они высунули щупальца (живые!), пошли к краю, там сгруппировались – и вниз (так ежик падает со стола). Опять достали свои конечности и отправились к морю. По берегу гулял на изломанных ногах ибис – пережиток древнего Египта.
Люди ушли на обед. А Зырянов, на полупансионе, пожевал утащенного за завтраком хлеба с сыром и сгрыз яблоко. Чужая девчонка спросила: «Можно я положу возле вас шорты и сплаваю на остров?» - «Конечно, дитя мое», - не подумав ответил Зырянов. Второй раз в жизни употребил такой архаизм. Девочка положила джинсовые шорты там, где только что ползали раки-отшельники (это были именно они), заглянула Зырянову в лицо и сказала изменившимся голосом: «Здравствуйте, Александр Иваныч. Мне очень жаль, что Линда сдохла». – «Мне тоже жаль». – «Я тут рядом в подростковом отеле - вроде вожатой. Подлезла под забор. У вас парк, а у нас просто берег». Шагнула к воде, поплыла. Зырянов сам бы ее не узнал – солнце слепило, а глаза видели всё хуже. Когда проснулся (как заснул – не заметил), шорты уже ушли вместе с хозяйкой. Вместо них на топчане лежала тень от пальмы.
13
Уже Зырянову оставалось там жить дня четыре – вдруг местные все зашевелились. На прогулочных теплоходах вывесили потрепанные государственные флажки. На молу, наоборот, большой блекло-зеленый. Предполагаемые нубийцы, вместо того чтоб стричь газон, уселись на водные велосипеды, среди них две женщины (случай небывалый, в курортной зоне работали только мужчины, а женщины всех оттенков кожи прятались где-то в других местах и на люди не показывались). Уселись, катались, и при этом еще пели во всё горло. Мужчины усердно крутили педали, женщины прохлаждались колой. Зырянов спросил того же бойкого водителя автокара: что за праздник сегодня? Тот предпочел не отвечать.
