2
Человек с овчаркой вошел в метро, представил на собаку какой-то документ. Немецкая овчарка Линда Зырянова со специальной дрессировкой поводыря. Без оглоблей, без красного креста, но с правом проезда – в наморднике. У хозяина, экс-геолога, давно травмированы оба глаза при взрыве рудничного газа. Так что документ на любимую собаку он выправил. Однако за компьютером сидит исправно, вместе с собакой. И ничего.
Дома, в Кузьминках, снял с нее намордник. Она задышала, судорожно разевая пасть. Кошка завозилась – в клетке. Попугай захлопал крыльями в другой и заорал мерзким голосом: «Свободу кошке! Позоррр Александррру Зырррянову!» Александр Зырянов прикрыл клетку с попугаем платком, не желая вступать в перепалку. Почему кошка содержится в клетке – осталось неясным. Видно, уж такая аспидская кошка. Недаром попугай сильно ощипан, и в клетке валяются его перья. А всё ратует за свободу.
Зырянов вытащил на балкон разваливающееся кресло – болты ерзали, кроша засохший поролон. Сел наскоро готовить для студентов экзаменационные билеты. Лет ему на первый взгляд было за шестьдесят, по темпераменту холерик, по жизни анархист. С кафедры его тихо выживали, бессовестно эксплуатируя напоследок, спеша прибрать к рукам всё им сделанное (хорошо .сделанное). Он знал, что за аккуратную тетрадь с полной записью очередного его нового курса прилежная студентка получит автомат по совсем другой дисциплине – от завкафедрой Солодова. А зыряновские предметы сдать – раз плюнуть. Он человек беспечный. Учить любит, экзаменовать ненавидит. На кафедре его прорабатывали за двухбалльную систему оценок. Вот Солодову поди угоди – мастер грузить. Оба пришли в перестройку непростыми путями – Зырянов из геологии в парковый дизайн, Солодов от истории КПСС к истории русской дворянской усадьбы. Этот курс ему тоже готовил Зырянов. Да и вообще две специальности Зырянов сделал с нуля. По одной выпуск уже был, через год будет по второй. Тут его и попрут. Даже не скрывают. И продолжают доить. А кого еще? больше некого.
3
Учить – да, но больше всего он любил на них смотреть. Это тоже стало роскошью. Все они с третьего курса работают и на лекции ходят через пень-колоду. Ленька с Аленкой (теперь, пожалуй, следует говорить – и Ленька, и Аленка) вообще у Зырянова ни разу не появлялись. На младших курсах приготовленные Зыряновым лекции для них озвучивали люди Солодова. На четвертом курсе почти всё читал сам Зырянов – по первому разу (выделилась новая специальность). Ленька отксерил у себя на работе тетради Лиды Самохваловой (по-быстрому, пока не отдала Виктору Петровичу Солодову). Аленка просмотрела ксерокопии по диагонали, чтоб хотя бы суметь потом найти ответ на вопросы билета – своего и Ленькиного. Кооперация еще сработала, по привычке и необходимости. Сели вместе, шурша листами под столом. Перед ними развалился в кресле красивый старик из загазованной электрички. Такой заметный и узнаваемый, что Ленька-Аленка синхронно увидели (еще сохранили способность к синхронным виденьям) промеж его острых колен печальную овчарку в наморднике.
