30. Это свадьба, свадьба, свадьба
Мы расписались в ноябре месяце, накануне моего дня рожденья. Я родилась в самый беспросветный месяц и оттого так сурова. Свадебный ноябрь стоит сухой и светлый, как июньская белая ночь на севере. Красивая свекровь, на время сошедшая с портрета, сразу после бракосочетанья поехала к себе на проспект Мира.
Я: На Бабушкинскую.
НАДЯ (будто бы зомбированная, тоном подтвержденья, а не возраженья): Да, на проспект Мира. Мы с Максимом и двумя его товарищами немного посидели за столиком в ресторане. Потом друзья откланялись. Максим усадил меня в шевроле. Он отлично водит. Машина принадлежит Евгении, а не отчиму.
Я (в сторону): Ну конечно. Теперь-то я разнюхала, как дело обстоит. Георгин подарил ей тачку в один из рецидивов любви. А отчима вообще не существует в природе. Хотя не удивлюсь, если еще что-нибудь всплывет. (К Наде.) Почему ты не спрашиваешь, где похоронен Георгин? ты, блин, была на его могиле?
НАДЯ (не вслушивается, грезит наяву): Таинственно свалившееся на меня. Чувствую себя золушкой. Боюсь показать, как сильно влюблена в мужа. Боюсь спугнуть.
Я: Правильно боишься. (Про себя.) Георгин тоже иной раз привирает. Насчет Евгении, которая не хочет портить фигуру. Один сын у нее есть, факт. Такой же опасный, как сама мамочка. (К Наде.) Гуслиана, ты хоть знаешь, чем занимается твой муж? какие у него источники существования?
НАДЯ (услыхала наконец): Да, он весь в делах. После свадьбы сразу уехал. А я потеряла работу. Издательство прогорело. Нам сначала всем велели взять за свой счет, а потом… Буду устраиваться. И как назло телефон городской не работает. А на сотовом деньги кончились. И Евгения то и дело исчезает с портрета. Нынче с утра вижу в раме пустой грунтованный холст.
Я (каркаю): Не ндравится мне это… не ндравится.
31. Первый самостоятельный выход на люди
В редакции на Гуслиану окрысились. Завтра освобождаем офис. Выбросили бы твою трудовую книжку к чертям собачьим. Что у тебя с мобильником? дай сюда. Конечно – заблокирован. Сейчас разблокируем. Случайно нажала? ты что, под кайфом? вроде бы нет. Тебе не пятнадцать лет. Подумаешь – вышла замуж. Все выходят замуж. И тут прорвался Стас. Надя! жива! я тебе на счет деньги кинул. Ты где? Говори точный адрес, приеду немедля. И не так как в прошлый раз, поняла? стой не шевелись.
Пока Наде со скрипом выдали малую часть причитающихся ей денег – скажи мерси и больше не проси – Стас уже примчался. Ворвался бурей в офис, заваленный нереализованными книгами. Выволок Надю на улицу под порхающий снежок, втолкнул в машину вместе с ее собственным ноутбуком, три месяца провалявшимся в редакции. Припарковались где потише. Ну, рассказывай. С начала и до конца. И стал из нее выуживать. И всё больше мрачнел. Скажи мне Георгинов телефон. – Не тревожь его… а ну как ответит – и сразу помрешь. Тот свет не свой брат. Может, сам еще раз прорвется. На машину звучно посыпалась снежная крупа. Казалось – не только сверху, со всех сторон. Ветер крутит… бес шутит. Стас отобрал у Нади ее мобильник, переписал себе номер Георгия. На тот свет так на тот свет. Потустороннее – потусторонним. Пусть приструнит даму с портрета.
