— Ты слушаешь меня, — шипит он. – Ты трахнешь себя пальцами. Я знаю, что ты уже делала это. А теперь покажи, насколько влажной ты можешь быть для меня.
Теперь он хлещет меня по внешней стороне бедра, и жжение настолько сильное, что мне хочется сжать ноги. Только он не позволит мне такой роскоши. Следует еще один удар, который стирает для меня все грани реальности. Мой мозг больше не в силах справляться с этим дерьмом. Меня никогда не били. По крайней мере, так. В моей жизни случалась пара пощечин, но это совершенно другое. Но он использует это, как способ исправить меня. Научить меня. Сделать послушной. Мне даже кажется, это имеет эротическую сторону. И будь я проклята, моей киске это нравится. Я чувствую пульсацию в клиторе после каждого удара, и мне становится интересно, сойду ли я от этого с ума.
— Не смей сдвигать их, — произносит он.
— Я стараюсь, — отвечаю я.
— Не. Мать. Твою. Достаточно, – он хлещет меня после каждого слова, заставляя съежиться и сдерживать слезы. Ремень испещряет мои бедра красными полосами. Икс смотрит на них, а потом улыбается, будто гордится тем, что превращает мою кожу в кровавое побоище. Назвать его улыбку извращенной, значит, не сказать ничего.
— Пожалуйста…— после десятого удара я пытаюсь произнести хоть что-нибудь.
— Тогда скажи, что ты раздвинешь ноги.
— Раздвину.
Он снова ударяет меня, отпуская ремень чуть дальше, чтобы достать до моего зада.
— Повтори!
— Раздвину, сэр.
— Хорошая девочка, – он усмехается. – Ты всегда будешь обращаться ко мне надлежащим образом.
— Да пошел ты!
Еще один удар приземляется на мою задницу. Я визжу и чувствую слезы во рту, пытаясь скрыть это от него. Одновременно я раздвигаю ноги потому, что знаю, что должна делать то, что он просит. Какая-то часть меня, все равно не желает его останавливать. Мое тело не хочет сопротивляться, даже если для меня в этом нет ничего хорошего.
— А теперь удовлетвори себя и позволь мне насладиться зрелищем, — говорит он, двигая ремнем таким образом, что я слышу парный щелчок. Он наблюдает за мной с выгнутой бровью, прикусив губу. Будто ожидает очередного моего бунта. Он очень хорошо меня знает.
Так что я продолжу играть пальцами столько, сколько он скажет.
Делая побольше вдох, я вожу пальцами по складкам, пытаясь не сдвинуть ноги. Это чертовски сложно, потому что с каждым разом, как я чувствую жар, мне хочется сдвинуть их. Но я не могу. Каждый раз, как только я пытаюсь, он хлещет меня, напоминая о себе. Я не могу сдаться. Я должна сделать это или ради его утехи, или ради досады. Я знаю, что бывает, когда этим человеком овладевает ярость. Я не хочу, чтобы меня выбросили в окно. Нет, по сравнению с такой перспективой, ласкать себя своими же пальцами – чертово удовольствие.
