Поппи замолчала, как будто ожидая услышать от него едкий комментарий. Элис нервно переминалась с ноги на ногу. Зак долго молчал, представляя себе все, о чем рассказала Поппи. Девочка в грязной ночнушке стояла у него перед глазами.
– Ее кости? – наконец переспросил он.
– Ты разве не знаешь, что в костяных фарфоровых куклах есть настоящие кости? – спросила Поппи, постучав пальцем по щеке куклы. – Эту глину сделали из человеческих костей. Из костей маленькой девочки. А кукольные волосы – из настоящих волос. А внутри тела куклы – остатки ее праха.
У него по спине пробежал холодок. Он закрыл глаза, лишь бы не смотреть на куклу, лежащую на коленях Поппи.
– Ладно, если вы считаете, что это смешно… я понял. Вы злитесь на меня за то, что я больше не хочу играть, вот и придумали эту историю, чтобы меня напугать. Так что будет дальше? Вы привязали к ветке простыню, чтобы изобразить для меня привидение?
– Я же говорила, – прошептала Элис Поппи.
– Вы что, правда привязали простыню? – Зак нахмурился, обводя взглядом деревья и груды металла.
– Да нет же, тупица! – сказала Элис. – Я предупреждала ее, что ты нам не поверишь и не захочешь помогать.
Он в замешательстве вскинул руки.
– Чем вам помочь? Закопать куклу? Зачем вам будить меня среди ночи с такой ерундой?
Поппи прижала Королеву к груди. Один глаз куклы закрылся и вновь распахнулся, как будто она подмигнула ему.
– Элеонора Керчнер – настоящая. Так звали девочку. Она рассказала мне про себя. Ее отец работал на фабрике по производству фарфора. Когда Элеонора умерла, он как будто сошел с ума. Он был не в силах предать ее тело земле, вместо этого он принес ее на фабрику, разрезал на куски и кремировал в печи для обжига. Потом он перемолол ее сожженные кости, сделал глину и отлил из нее фарфоровую куклу – такую же, какой была любимая кукла Элеоноры. А могила так и осталась пустой.
У Зака внезапно пересохло во рту. Ему вдруг представилось, будто кукла двигается сама по себе, моргает нарисованными глазами и поворачивает к нему свое фарфоровое лицо. И даже как будто приоткрывает свой крошечный розовый ротик в немом крике.
– Это она сама тебе все рассказала?
– Она каждую ночь приходила и рассказывала свою историю дальше. – Лицо Поппи в луче фонарика выглядело жутковато. – Ей не будет покоя до тех пор, пока мы не похороним ее. А если мы ей не поможем, она нам этого не простит. Она сказала, что мы очень пожалеем.
Он обернулся к Элис.
– И ты поверила? Во все это?
