Это было летом 1948 года. Когда я приехала в Вырицу, то, буквально, ужаснулась – дом старца и ближайшие подходы к нему окружало великое множество людей. Кто-то прохаживался по улице, кто-то сидел на траве, кто-то стоял у дверей дома и молился, ожидая, когда выйдет келейница батюшки, мать Серафима. Когда же она, наконец, вышла, я впервые увидела монахиню в апостольнике и скуфье. У меня дрогнуло сердце – она была словно Ангел! Я сразу подумала: «Смогу ли я быть такой? Ведь я такая грешница, а эти люди святые». Вдруг произошло чудо – матушка Серафима подошла прямо ко мне и спросила: «Девочка! А ты что приехала? Что у тебя случилось?» Я тут же ответила: «Дело у меня очень важное – мне надо знать волю Божию». Она пошла к батюшке, тут же вернулась и, взяв меня за руку, сказала: «Батюшка благословил зайти!» В этот момент весь народ встрепенулся и люди бросились к двери, но мать Серафима никого не пустила.
С молитвой я вошла в келью. Меня сразу поразил вид старца – такой он был весь светлый, поистине сияющий и необыкновенно ласковый. Я упала перед ним на колени и разрыдалась. Очень долго не могла успокоиться – видно, все, что у меня накопилось, – вылилось. Батюшка успокоил меня, благословил, погладил по голове и говорит: «Ну, расскажи мне о себе». Я подробно стала говорить, что сейчас работаю в архиве, а про монастырь боюсь и заикнуться. Старец все слушает и молчит. Его молчание стало меня смущать. Я опять начала плакать. И вдруг вырвалось из глубины души: «Батюшка! Я очень хочу в монастырь!» Отец Серафим сразу оживился и ласково говорит: «Вот, деточка, это твой путь. Сама Матерь Божия тебя избрала!» Он показал рукой на фотографию, которая висела на стене. Я увидела чудную обитель. Это была Пюхтица. «Вот сюда и лежит твой путь», – сказал батюшка. Я не могу передать состояние, которое тогда меня охватило. Душу мою наполнила радость, хотелось непрестанно благодарить Господа. Я опять припала в слезах к рукам святого старца. Он благословил меня, дал просфору и сказал, что будет за меня молиться. Я вышла от батюшки самым счастливым человеком.
Когда же приехала домой, тетушка еще более, чем прежде, воспротивилась моему решению: «Никуда тебя не пущу, мало ли, что старец сказал!» Осенью в город на Неве приехала из Пюхтицы матушка-игумения Рафаила. Мне удалось встретиться с ней. Увидев меня, настоятельница стала сокрушаться: «Ты еще такая молоденькая да слабенькая, а у нас тяжелые послушания – хлеб сами выпекаем, дрова пилим, на скотном дворе работаем». Я упала на колени и говорю: «Матушка! Я все буду делать за святое послушание, вы меня только научите». Видя мое искреннее желание, настоятельница благословила меня: «Бери расчет и приезжай». Благословила она и мою сестру, Нину, за которую я также просила.
