Дни рожденья – житейские вехи,
Дни рожденья – смотрины трудов.
Сколько в нашем танцующем цехе
У Петрунина учеников.
Каждый хочет поздравить, и вправе,
Благодарный обилен язык.
На основе классических правил,
Каждый в танце чего-то достиг.
Под учительским бдительным взглядом,
Мы всегда неустанно растем.
С каждым туром и каждым глиссадом,
Совершенствуясь в танце своем.
Пусть звенят поздравления звуки,
Будет труппа сегодня пьяна.
Да, в надежные, верные руки
Свои ноги вручила она!
Она тогда подбодрила поэта: «Твоим стихам настанет свой черед».
* * *
Ирина стала балериной уникальной, Максим же подвизался, как солист второго плана. Когда ей нужен был фактуристый партнер, без танцев, большей частью для поддержек, как хан Гирей в «Бахчисарайском», то Одаховская просила, чтобы это был Валуев.
Когда Максим женился – она искренне, с любовью поздравляла, и очень была рада за него. Оттанцевав же двадцать лет, Максим отправился на пенсию, чтоб выехать в Америку к родителям жены, и там он, наконец-то, выбрал время для писания романа.
Она же танцевала еще долгих десять лет, и выступила в нескольких премьерах, на радость публике, которая считала, что у любимой балерины это новый бурный взлет, а не растянутый закат, обставленный с роскошной царской помпой. Когда же она все-таки ушла, все сожалели, что рассталась Одаховская со сценой, как будто, находясь в расцвете сил. Она не сомневалась – много лучше будет так, чем ползать жалким зрелищем по сцене.
Вот так и отработали Ирина и Валуев в одном театре. Максим был для Ирины, будто добрый и не очень дальний родственник. Лишь раз в нем пробудилась вдруг чудовищная ревность, когда он убедился, что Ирина в самом деле влюблена.
* * *
Каминный «Мозер»[3] сдвинул стрелки ко второму пополудни. Звонил мобильник, но сегодня с Арцыбашевой, подругой, метко прозванной «последние известия», Ирина не хотела говорить: ей ни к чему все эти новости и сплетни, подумать есть о чем и без того. Внезапно вспомнился вчерашний мальчик Чуркин – забавно, что он так в неё влюблен. Потом мысль перекинулась к Валуеву, писавшему, что скоро он приедет. А в два пятнадцать ей Валуев позвонил.
– Ты можешь не поверить, я в Москве.
– Давно ли? – Ира вяло удивилась.
– Сегодня рано утром прилетел. Что нового хорошего в театре?
– Я дома, и откуда же мне знать. А вечером придется быть на «Пиковой».
– Готовься, что тебя там ждет сюрприз.
* * *
В семь Одаховская была уже в театре. Те из артистов, кто был занят в первом акте, давно все находились за кулисами; другие, в костюмерных и гримерных, готовились к большой картине бала. В балетном зале в полном гриме занималась Умалатова.
