Это очень интересная тема – особенно интересная сегодня, после всей истории с песнями и танцами каких-то девушек в каком-то очередном молитвенном собрании христиан. И в связи с тем, наконец, что мы вновь – даже те, кто этого не хотел, – увидели знакомый звериный оскал, увидели дикую злобу, увидели агрессию, увидели, что, по сути дела, религия в ее доминирующем состоянии совершенно несовместима ни с цивилизацией, ни с демократией. Что она является существенным препятствием для строительства и организации любого гражданского общества.
Именно в связи с этим стало понятно, что дни ее, пожалуй, сочтены.
Мы знаем, что, в частности, православие, если лишить его административного ресурса и возможности паразитировать, то есть заставить платить налоги и соучаствовать в финансовой жизни страны, мгновенно аннулируется, рассыпется и превратится в еще одну из множества маленьких сект. Понятно, что оно может держаться только на штыках, только на силе, только на административном принуждении, что никакого собственного стержня, никакой соблазнительной для публики сердцевины оно не имеет и может только тупо насаждаться в качестве некой идеологии. Но, как показывает опыт существования мира за последние века, подобное не продолжается долго. Более того, подобное заканчивается достаточно быстро.
Я уже говорил здесь о том, что Российской империи потребовалось, если не ошибаюсь, четырнадцать различных статей и уложений Уголовного кодекса, грозящих реальными наказаниями, для того чтобы удержать в православии народные массы. Понятно, что сейчас, в эпоху больших соблазнов, таких статей и уложений потребовалось бы гораздо больше, но об этом незачем говорить, потому что подобная тактика неэффективна. И понятно, что в любом случае церковь обречена на забвение и вымирание, так как государственная дотация и государственный административный ресурс – дело не вечное, а организация, которая сделала ставку только на это, разумеется, еще менее вечна.
Я не забыл про строительство храмов. Это важная и интересная тема.
Меня часто упрекают в том, что в «Уроках атеизма» атеизма как такового нет. Что я не веду разговоров о боге и богах, о лепости или нелепости тех или иных культов. Но, видите ли, всерьез обсуждать особенности христианского вероучения, вопросы грехопадения, грехоподнимания, введения или выведения представляется мне делом столь же абсурдным, как и обсуждать обмен веществ у Буратино. Поэтому обсуждать здесь нечего. Мы говорим о социальной роли церкви и о том, какое будущее ее ждет.
