Он такой странный, Джэн (Сет, разумеется, а не Безлицый). Я не думаю, что Херб чувствует то же, что и я, но знаю, что-то он чувствует. Иногда, когда я поднимаю голову и ловлю на себе взгляд Сета (глаза у него темно-карие, а время от времени они кажутся совсем черными), мою спину обдает холодом, а по коже бегут мурашки. Нужно тебе сказать, что после появления Сета в нашем доме там стали замечаться всякие странности. Не смейся, но некоторые случаи иначе как феноменом полтергейста не объяснить. Стаканы падали с полок, пару раз непонятно почему разбивались стекла, в песочнице по ночам возникают песчаные картины, изображающие каких-то крылатых тварей. В следующий раз пришлю тебе фотографию одной из них. Кроме тебя, я никому не могу рассказать об этом, поверь мне, Джейнис. Слава Богу, я знаю, что могу полностью тебе доверять!
В принципе забот с Сетом никаких. А вот что очень раздражает, так это его дыхание! Он буквально всасывает воздух, дышит только через рот, который всегда открыт, а подбородок чуть ли не свисает на грудь. Поэтому выглядит мальчик как деревенский идиот, хотя на самом деле это не так, пусть у него и есть проблемы с развитием. Мистер Маринвилл недавно заглянул к нам с банановым тортом, который он сам и испек (он такой душка, особенно если иметь в виду то, что однажды он написал книгу о мужчине, у которого был роман с собственной дочерью… и назвал ее «Радость»). Мистер Маринвилл провел какое-то время с Сетом, который оторвался от песочницы, чтобы посмотреть «Золотое дно». Помнишь этот сериал[22]? Его повторяют по будним дням под названием «Возвращение на ранчо Пондероза», и Сет от этого сериала в восторге. «Вессен, вессен», – говорит он, как только на экране появляется заставка. Мистер Маринвилл, который предпочитает, чтобы его звали Джонни, посидел с нами, мы съели банановый торт, запили его шоколадным молоком, а когда я извинилась за шумное дыхание Сета, Маринвилл рассмеялся и сказал, что Сет в этом не виноват, раз у него такие аденоиды. Что такое аденоиды, я, честно говоря, не знаю, но, похоже, нам придется показать мальчика врачу.
И еще один момент тревожит меня, поэтому я и посылаю тебе ксерокс открытки, которую брат прислал мне из Карсон-Сити незадолго до смерти. Он пишет, что Сет изменился. Не просто изменился – разительно. Причем пишет большими буквами да еще с восклицательными знаками. Посмотри сама. Меня разобрало любопытство, поэтому я спросила об этом Билла, когда он мне позвонил. 27 или 28 июля, это был последний наш разговор. Билл отреагировал в высшей степени странно. Долго молчал, потом последовал вымученный смешок: «Ха-ха-ха». Я никогда не слышала, чтобы мой брат так смеялся. «Знаешь, Од, – наконец выдавил он из себя, – я, пожалуй, принял желаемое за действительное. Перегнул палку».
