Лирические произведения | страница 64

На первую страницу

к тебе, Земле,

единственной на свете!

Хладеют

и сжимаются светила,

и луны образуются

из звезд,

так и любовь —

она сейчас скатилась

кометным небом, волоча свой хвост

мимо Земли, прекрасной, нежной сушей

прильнувшей к Океану и уснувшей…

3

Позволь ты мне

иметь воздушный замок,

чтоб побродить

в его воздушных залах,

где будем мы,

покинув город душный,

сидеть вдвоем

и есть пирог воздушный.

Не в замке мы,

не бродим, не пируем…

Я разве сыт

воздушным поцелуем,

я разве рад,

что в небо над бульваром

любовь летит

воздушным детским шаром?

4

Горы мрака

и мокрого мела

через душное небо таща,

погрозилась гроза,

погремела

и ушла без дождя,

только молнией

ломкой и скорой

на ходу кое-где посветив…

Так и эта любовь,

у которой

никаких перспектив.

Дорогая,

мой милый читатель,

в этот день грозовой духоты,

о, как ливень

пришелся бы кстати, —

понимаешь ли ты?

5

Я просил

(так ведь было же!):

правду вынь да положь!

Ты смолчала

и выложила

ярко-желтую ложь.

Что положено —

принято.

Хорошо.

Я готов.

Но дарить ведь не принято

лживых,

желтых цветов?

6

Это было не мыслями,

это было не чувствами —

чувства

были немыслимы,

мысли были бесчувственны.

Это было не зрением,

а скорей — подозрением,

что теперь уже прошлое,

так сказать,

дело прошлое.

Ляжешь, сядешь, подумаешь:

ждать ответа?

Подумаешь!

Если даже останемся —

все равно —

мы останемся

жить, друг другом забытые,

словно вещи забытые.

Это было сознание,

что душа без сознания.

7

Есть такое слово:

«заго́илось».

Это значит:

боль, что была,

не прошла и не успокоилась,

а в привычку как-то вошла.

Рана вроде и безобидная,

можно долго терпеть, не крича.

Но привычка —

вещь незавидная, —

как курение по ночам.

8

Сердце

обрывается мое:

в поле —

порыжевшее жнивье,

в роще —

листья желтые летят,

их перед отлетом

золотят.

Перейти на страницу