— Павел Сергеевич! Когда же погода переменилась?
— Ах погода? — Павел Сергеевич устало махнул рукой. — Да так, сразу как-то. Как началось, так и кончилось.
— Я потерял сознание? — спросил Миша.
— Похоже. Вдруг стенку начал ощупывать и сел прямо на снег. Я за плечо тронул — какое там, ничего не слышишь. Пока с тобой возился — гляжу, небо разом прояснилось, снег стаял.
«На «ты» перешел», — неприязненно подумал Миша. Подавил в себе раздражение — ведь он, как говорится, счастливый соперник, мог бы проявить великодушие. Утренняя ссора не в счет. И тут его словно огнем обожгло. Ведь он с ней выяснял отношения. А Павел Сергеевич? Неужели слышал? Что-то она говорила о ребенке…
— Я что-нибудь говорил? — тихо спросил он.
— Кажется, — нехотя ответил Павел Сергеевич. — Весьма бессвязно. Я так и не понял, о чем. Ну, пойдем дальше.
Миша напряженно шагал за ним следом, стыд обжигал щеки, — неужели слышал? Ведь Павел Сергеевич до сих пор ее любит, сразу из Ленинграда примчался. «Если она уцелела, как они встретятся, о чем будут говорить втроем? — подумал Миша. — Наверно, неважно, лишь бы она осталась жива. Только бы найти ее!»
Может быть, разговор в странном бреду — ее истинные чувства и мысли, которые он уловил? Может быть, это все, что от нее осталось? Ничто не исчезает бесследно — истина, усвоенная еще в школе. Когда Миша узнал, что она была в поселке, он был почти уверен, что она жива, только ее надо найти. Теперь он сомневался. Может, он увидел ее последние мысли?
Какое сейчас имеет значение — о чем говорить с ней, как себя держать? Важно только одно — лишь бы она осталась жива.
Миша догнал Павла Сергеевича и увидел, что тот все еще сжимает неловкими пальцами съежившуюся потемневшую веточку миндаля. Миша вспомнил о ребенке.
Очень хотелось спросить, правда ли, но он не решался. Все-таки слышал ли Павел Сергеевич?
Жара все расплывалась над непривычно пустыми улицами. Павел Сергеевич остановился, бережно положил веточку на землю, снял тяжелый черный пиджак. («Такие везде в черных пиджаках, даже на пляже», — с неприязнью подумал Миша.) Павел Сергеевич аккуратно сложил пиджак и сунул в огромный командировочный портфель.
Не забыл и поднять веточку.
Все на свете можно было бы запихать в этот портфель, который она когда-то окрестила «сундуком». Она шутила, что в сундук-портфель можно упрятать целого слона. («Если он, конечно, как следует подожмет хобот», — добавляла она и первая начинала хохотать.) С сундуком он ездил в командировки. Он привык сам собирать портфель в дорогу и раньше, когда они еще были вместе.
