Что вы сделали с тем куском, что в горло не лез? Небось на тарелке оставили? Кормленому итальяшке, которому этого нафиг не надо, да? Будь я вблизи (да не дрожите вы так — не буду никогда!), я посоветовала бы вам положить этот кусок в пакет, пристроить его у моей двери, нажать кнопку звонка, и — элегантно удалиться. Но я вдали (ах, не видать мне тех итальянских кусков!). Однако у вас там что — голодных нет? А в ихних фильмах часто показывают бедолаг, роющихся в бачках… Так положите свой непролезающий кусок на бачок (да сверху, недотепа, а не в дерьмовую середку!) — и забудьте о стыде! Кто-то почувствует себя сытым, вы почувствуете себя добрым — и вот вам никаких надуманных проблем! И не пишите мне никогда о недоеденных кусках — это дико неприлично и я бы даже сказала нечеловечески жестоко…
Долгим пребыванием в европах объясняю я себе ваше немыслимое выражение «вкусная проза». У меня это складывается только с двумя вещами: вкусно пожрать и вкусно (пардон) перепихнуться. Так и вижу: читатель извращенец вкусно потребляет мертвую от ужаса прозу… Англицкое «гуд» вы по дурацким словарям равняете нашему «хорошо». Так это только по словарю одно и то же.
Ничего себе по ком я сохла — писаю от смеха!
Клайпеда — Петербург
Господи, Лялечка… Вы ужасны… Я — идиот. Не знаю, что и сказать… Я действительно ничего не понимал! Ваше письмо меня замучало… Не спешите. Успокойтесь. Я должен подумать. Я ничего в себе не понимаю — знаю, что вами измаялся. Душа у меня, кстати, есть. И она (кстати!) способна болеть. Вы меня на таком вот расстоянии — и замучали страшно. А коли бы вблизи?
Петербург — Клайпеда
Вот только не надо, не надо, черт побери! С больной головы да на здоровую — вот только не надо! Есть старое как мир лекарство от вашей маеты: повернись, избушка, ко мне передом, к лесу задницей… Копейки вам стоит самолет — глянуть в глаза и мышей угомонить. Умник! «Я должен подумать…» Душу вы мне выматываете со своего берега дальнего! Приехал — глянул — понял что ничего особенного — и домой со спокойною душою! Не лелейте в себе дитё — пора уже и вырасти! Сладко садисту потаенному миражи лелеять — боязно вечному подростку по задворкам жизни чужой плутать. «У меня душа…» Что мне ваша душа — солить мне её, что ли? Коли душа — картинки рисуйте, поэмы строчите, работайте свою душу как угодно! Мне-то она что — своей девать куда не знаю! Нужды мои — совсем не те, что вам блазятся, друг мой. Смерть мне у вашего камелька… Как это просто — я пять лет не трахаюсь, нежные души ублажая, в гробу я их видела! И тление дышит при том за плечом. А вы мне ярославские страдания из теплой койки канючите — ни на грош чутья… Год жизни я на вашу долбанную душу износила — а я ведь не молодею, алмазный вы мой, — я старею, романтичный вы наш… Что вам надо было от меня? Глубинного понимания? Ласкового слова? Так это, извините, не ко мне. Это, золотой вы мой, к вашей жене запрос (как же вы меня задолбали списком её добродетелей!). Если дома чего не хватает — так на хрена человеку такой дом?
