Грас | страница 78
Так я себя и чувствую. Как ночная Барселона, увиденная с самолета. Словно моя жизнь постепенно остается у меня за спиной, становится все более неразличимой; убийственная улыбка, приставшая к лицу.
Дети возвращаются из лагеря только в следующую пятницу. Ты – в следующий понедельник. Девчонка – через несколько дней. Я чувствую себя обкраденной. Опустошенной, ограбленной.
Зажигаю все лампы, но темнота медлит уходить. Впервые дом меня пугает. Все трещит, лопается, громом гремит меж стен. Я растрескиваюсь изнутри. Гнусь, ломаюсь.
Я пороховая бочка, не знающая, когда может взорваться.
Через несколько дней принц Чарльз женится на леди Диане. Чужое счастье мне отвратительно, я не включаю телевизор. Остаюсь в тишине, большую часть времени лежа – сон, чудесная бездна! Больше незачем понимать, искать, копаться во всем, ворошить комья грязи. Не быть здесь. Остановившаяся. Обезглавленная.
В моей голове вертится песня, короткая песенка, в которой поется: «Коли не будет меня – не будет тебя, и горе уйдет в никуда».
Я глотаю таблетки, одну за другой, как наши дети разноцветные конфеты, которые носят, словно бусы, на своих гладких шейках.
Коли не будет меня, не будет, не будет…
Я опустошила больничную аптеку.
Лиз попробовала вино, кивнула официанту, потом уставилась на нашего отца.
– Ты умираешь?
– Нет. Умирает только моя память.
– То есть?
– У меня недавно определили болезнь Альцгеймера. Скоро я вас забуду. И ее тоже забуду.
– Маму?
– Вашу мать? Да, верно. Я все забуду, а потом и в самом деле умру. Но я говорю не о ней, Лиззи. Я говорю о Кристине.
Моя сестра дернулась при этом имени – «Лиззи». Наверняка отец был единственным, кто звал ее так. Я же со своей стороны дернулся из-за «Кристины». Опять эта – тина, опять и опять. Похоже, эта девица разрушила нашу жизнь, а от нее самой во мне не осталось совершенно ничего.
– Вы ее помните?
Лиз кивнула, я смотрел на вино в своем бокале. Моя правая нога под столом начала неудержимо дрожать.
– Ты был слишком маленький, Натан. Но ты-то, Лиз! Твои волосы… Зачем ты сделала это со своими волосами?
– Несколько лет назад мне захотелось изменить внешность. Ты не увиливай.
Наш отец как-то осел на своем стуле, неуловимо ссутулился, показался более изможденным. Он потер себе висок и состроил машинальную, кривую улыбку.
– Я здесь… как в паломничестве. Ради вас, ради нее. Мой уход связан с ее уходом, и прежде чем все забыть, я должен был вас увидеть. Объяснить вам, почему я исчез, прежде чем исчезну по-настоящему. Похоже, что этот Альцгеймер похож на слоеное мороженое. Память тает слоями… Воспоминания распадаются слой за слоем, сначала совсем недавние, потом более старые… Произошедшее тридцать лет назад для меня живее того, что произошло вчера. В этом-то и проблема… Мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь помнил о ней, потому что скоро я уже совсем ничего не смогу вспомнить.