Грас | страница 112



стоял странный предмет, яйцеобразная штуковина высотой, наверное, сантиметров тридцать, из бирюзового металла, увенчанная посредине большой красной кнопкой. Это напоминало шейкер 50-х годов, элемент american diner, американской закусочной, но тоже уменьшенная версия.

– Что это за штуковина?

Она отпила немного шампанского и обворожительно улыбнулась. Это была первая настоящая улыбка, обращенная ко мне; она озарила ее лицо, как восход солнца.

– Машинка, чтобы устраивать конец света. – У меня отнялся язык, но взгляд остался чертовски вопросительным. Она встала. Обезьянки на ее шароварах ожили, голые груди под майкой колыхнулись. – Видишь ли, – сказала она, подходя к штуковине, – если у меня выдался ужасный день, я подхожу к этой машинке. Закрываю глаза, концентрируюсь и нажимаю на кнопку. И воображаю тогда, что это конец света. За окнами больше ничего. На улицах – ничего. В пабе – ничего. И завтра – ничего. Мне от этого становится безумно хорошо.

– Умеешь ты чернуху нагнать.

– Я так не думаю. Не говори мне, что ты сам об этом никогда не мечтал – не быть больше здесь, и чтобы после тебя – ничего.

– Не быть больше здесь – да, правда. Но апокалипсис?.. Думаю, это из-за детей. Не могу им пожелать конца света.

Она пожала плечами.

– Понимаю. Эта машинка – игрушка для одиночек. Для людей, кому уже нечего терять… Но как ты заметил, сегодня вечером я на кнопку не нажала. Это как девиз верующих, знаешь? «Не поминайте имя Господа всуе». То же самое. Нельзя этим пользоваться невпопад, абы как. Я знаю, это кажется немного придурью, но я отношусь к этому на полном серьезе. У меня впечатление, что всякий раз, когда я нажимаю на кнопку, в самом деле что-то где-то происходит.

Я подошел к ней, встал напротив штуковины, коснувшись ее руки, сам того не желая.

– Клер, хочу предложить тебе сделку.

– Хочешь ею воспользоваться?

– Точно. Но иначе, потому-то мне и нужно твое разрешение. Вдвойне нужно.

Она нахмурилась. Ее глаза стали как засахаренные каштаны, пересыпанные отсветами, наверняка потому, что она начала пьянеть. Я находил ее все более и более красивой. Не такой красивой, как ты, Кора. Ты была настоящая красавица, признанная, дерзкая. Клер – другое дело, ее красоту надо было сперва научиться замечать. Должен тебе признаться, что я учился очень быстро.

– Ммм-м… – сказала она, облизнувшись, как кошка. – Пока еще никто никогда ее не касался… Но думаю, если кто-то использует ее иначе, это не должно ставить под сомнение мое личное использование.