— Сколько?
Девушка задумалась.
— Две? Дай трешник Шарику.
Девушка достала из кармана три рубля и, немного подумав, протянула собаке. Та схватила купюру в зубы и исчезла в окне. Вскоре на подоконнике появились две бутылки самогона и двадцатикопеечная монета. Девушка взяла бутылки, поблагодарила пустоту и пошла по звенящей заснеженной улице обратно к поезду. В купе она протянула бутылки ошарашенному мужчине. Тот, мурлыча, убрал их в сумку с продуктами, в специальное отделение, и заснул. Проспав, пока в голове не улегся пьяный сумбур, он сел и стал накрывать стол.
Насладившись долгим и ленивым ужином, мужчина открыл дверь купе:
— Пусть немного проветрится.
Он стал тереть виски и щипать себя за уши. Девушка устала, но продолжала рисовать в блокноте сибирский город будущего.
Мужчина захотел посмотреть на рисунок и долго его разглядывал.
— Тут же совсем ничего нет, — сказал он и бросил рисунок обратно девушке. — Где твое воображение, детка? Нарисуй-ка ты лучше маленькую речку и красивый мост. А за мостом, на другой стороне реки, нарисуй тропинку, которая теряется где-то в прибрежной траве, за рекой — луг, а за лугом — лес. На краю леса остывают угли костра. А в небе — последние лучи закатного солнца. Такую картинку даже я повесил бы на стене своего барака.
При приближении с запада Красноярск выглядел огромным. Он раскинулся над полями, лесами и оврагами. Он отшлифовал огромные каменные валуны, выкорчеванные ледником, и высушил озера на востоке. Он сровнял с землей деревни и построил бетонные небоскребы. Пышный лес сменился вырубками, вырубки — строительными площадками, строительные площадки — пригородами, пригороды, в свою очередь, оказались впаянными в центр.
Морозный ветер завывал на открытых пространствах, разнося и рассеивая над городом поднимающийся из заводских труб черный дым. Рельсы все чаще ветвились. Поезд то и дело мягко подпрыгивал на стыках, стрелки скрипели, все вокруг скрежетало. Наконец длинное и спокойное торможение. Поезд прибыл в Красноярск, закрытый город, центр военной промышленности Советского Союза. За окном начиналась метель. Женщины в серых валенках очищали рельсы от налипшего снега и издалека наблюдали за прибывшим из Москвы поездом. В коридоре послышался голос Раисы:
— На этой станции никто не выходит!
— Особый город, — сказал мужчина. — Тюрьма для специалистов, правда, с правом на отпуск.
Дверь купе распахнулась. Женщина размером с газетный киоск, которую девушка никогда прежде не видела, гневно взглянула сначала на нее, а потом пропыхтела в сторону мужчины:
