— Камчатка — прародительница наших островов — теперь наша до скончания веков, — любил говорить Яманаси. — Японское рыболовство на Камчатке сыграет роль Южно-Маньчжурской железной дороги на материке.
Этими словами Яманаси намекал, что вслед за японскими рыбаками на Камчатку переселится немало японцев и, так сказать, самый дух Японии.
Японский дух на Камчатку, действительно, переселился, — он вылился в простую формулу: «лови рыбу с таким расчетом, чтобы за один сезон выловить всю».
Все шло благополучно, но вдруг случилось нечто, о чем ни Яманаси, ни акционеры никогда не помышляли.
Японская армия, победительница русских императорских войск в Порт-Артуре и на полях Маньчжурии, начала отступать перед красными солдатами.
Этому не хотели верить, но это было так. Через полгода японцы покинули Приморье. Они вернули России Северный Сахалин и Камчатку.
Для Яманаси это была катастрофа. Он стал мрачен. Планы, один другого бешеней, возникали в его мозгу.
Советские рыбаки появились на камчатском побережье и вели себя так, как ведут хозяева. Только путем чрезвычайного напряжения Яманаси удалось удержать за фирмой сто — правда, самых ценных — участков. Сто прекрасных участков, легкие переносные рыбоконсервные заводы и опытная рабочая сила, оплата которой грош, — это еще почва, на которой может пышно произрастать дерево фирмы. Это еще почва для победоносной войны.
Яманаси решил воевать. Если правительство вынуждено было отступить, то он не отступит.
Он поехал в Токио и получил аудиенцию у господина Иосида, министра иностранных дел. Он изложил ему свою программу борьбы, и министр одобрил ее.
Аудиенция происходила в частном доме, куда министр уединился для приведения в равновесие своих мыслей и чувств.
Иосида сидел на низком диванчике, босой в просторном кимоно, потомок старого дворянского рода, ветеран войны 1904—1905 гг., раненный в бою под Ляояном.
В те годы Иосида думал, что оружие — это сабли, винтовки, пушки, а война — движение батальонов, уничтожающих противника и, в свою очередь, уничтожаемых противником... О деньгах тогда он думал с презрением. Солдат, японец и деньги — были для него понятия несовместимые.
С тех пор прошло 25 лет. Как все изменилось в мире и прежде всего в Японии!
Как изменчива человеческая душа!
Иосида теперь думает о деньгах совершенно иначе.
И о войнах он думает иначе.
Воевать могут не только генералы, но и рыбопромышленники... К этой истине не так-то просто было прийти члену старого дворянского рода Японии.
