Но скоро он начал подозревать неладное: шоу оказалось веселым только снаружи. Снег выдал правду первым: там, где толпа была пореже, Мельник увидел на белом грязь и пятна крови. Горячий уголь пролетел совсем рядом с его щекой, и Мельник отпрянул. Он больше не улыбался. Ему захотелось выйти из толпы, но это было почти невозможно: шуликуны были повсюду.
Они окружили голема, надели на него хомут. Две грязные веревки протянули от хомута к саням. За длинные оглобли голем схватился сам. Несколько шуликунов заскочили на козлы новеньких расписных саней, один схватил кнут и протянул голема по спине. Голем не смел открыть рта, он вздрогнул и начал двигать ногами. Босые ступни скользили по истоптанному, подтаявшему снегу, сани не двигались с места. Шуликун ударил еще раз и громко, издевательски захохотал. Сани быстро заполнялись ездоками, и скоро те, кто забрался в них первыми, оказались погребены под грудой пестрых, постоянно движущихся тел. Голем напряг все свои силы, и сани тронулись с места. Шуликуны разразились громкими воплями одобрения, а Мельник, разбрасывая руками тех, кто сновал вокруг него, пытался добраться до голема, чтобы помочь жалкому существу. У него ничего не получилось. Он увяз в праздничной, шумной, орущей на все голоса толпе, словно в зыбучих песках. Сани медленно удалялись прочь. Кто-то из ездоков завел пьяную развязную песню, остальные подхватили и пели ее каждый со своим мотивом и со своими невнятными словами.
Мельнику казалось, что, куда бы он ни двинулся, море шуликунов потечет вслед за ним, но все же он не видел Другого выхода, как вернуться в кафе. Все было близко, Рукой подать: и пологий склон, и расчищенная дорожка. и плотная стена ельника, в которой скрывалась «Мельница». Но, едва он сделал шаг в ту сторону, шуликуны обратили на него внимание. Его дернули за пальто, сзади кто-то вцепился в хлястик. Мельник опустил глаза и увидел злобное личико с длинным носом и черными крохотными глазами, утонувшими в густой сетке морщин. Шуликун тянул к Мельнику руки, пальцы его сжимались и разжимались, словно у ребенка, который хотел, чтобы его подняли. Рот шуликуна был растянут в улыбке предвкушения, и губа цеплялась за мелкие кошачьи зубы. Мельник отступил и тут же получил сильный удар под колено. Нога подогнулась: он едва не упал и удержался, кажется, только силой воли, потому что отчетливо понимал, что встать они уже не дадут. Краем глаза он уловил быстрое движение сбоку, обернулся и увидел, как одна маленькая дрянь быстро вскарабкалась на головы других, резко оттолкнулась от них и прыгнула. Мельник ничего не успел сделать, шуликун уселся ему на шею. Маленькие ручки вцепились Мельнику в подбородок, ноги в красных сапожках с загнутыми носами, пришпоривая, застучали его по груди. Мельник размашисто повел плечами, пытаясь скинуть непрошеного седока, но второй шуликун вцепился в его рукав и потянул к земле. Мысль о том, что его сейчас запрягут, как голема, заставила Мельника выйти из себя. Он резко развернулся, стряхнул шуликуна с руки, второго содрал с себя за шкирку. Они были легкими и весили не больше кошек.
