— Я не притворяюсь, — ответил Мельник, отодвигая трость.
— Зря, — усмехнулся старик. — Проиграете.
Мельник не стал его слушать дальше. Он добрался до свободного места и собирался было сесть, но получил сильный тычок в бедро. Он посмотрел вниз, желая понять, за что его стукнули, и увидел маленькие темно-карие глаза в старческих веках; серовато-коричневые, взбитые и оттого похожие на пену курчавые волосы. Старуха, одетая в бордовую кофту с блестящим цветком на правом плече, держала руки перед собой, словно готовилась защищаться. Руки у нее были худые, плечи тощие и костлявые, а большой живот лежал на коленях двумя широкими плоскими складками.
— Извините, — сказал Мельник. — Я вас задел?
Она молчала, и в глазах ее читалась злоба. Мельнику пришлось сесть рядом: больше свободных мест в ряду не было. Старуха тут же положила локоть на подлокотник. Его косточка оказалась нацелена на Мельника, словно шип алебарды.
На сцене появился человек в черных брюках, белой рубашке с коротким рукавом и с маленьким микрофоном возле рта, похожим на жирную муху, которая села на щеку. В руках у него была серая папка. Не заглядывая в папку, человек начал быстро и четко говорить:
— У нас все просто. Ваша задача, — сказал он, — угадать, что находится в этом черном кубе. Делайте что хотите, только не подходите близко, поняли? Друг с другом не разговаривать — это в ваших же интересах! Пользоваться можно чем угодно, если это поможет вам решить задачу. На все про все у вас тридцать минут, потом вы один за другим пойдете к редакторам и там расскажете о том, что вам удалось увидеть. Удачи всем!
Человек ушел со сцены, в зале приглушили свет, и одновременно десятки ярких лучей вырвались наружу из куба. Теперь казалось, что черный квадрат плывет над сценой в мистическом сиянии. Темный задник за ним растворился и перестал существовать.
Времени медиумам дали достаточно много, и Мельник не торопился. Самозванцы вокруг него вскочили с мест, начали раскачиваться, стонать, жечь свечи, читать заклинания и молитвы, рассыпать на укрытых платками коленях костяшки с рунами, карты таро и цветные камешки. Куб выглядел непроницаемым, как лицо опытного игрока в покер.
Мельник втянул носом воздух, ощутил запахи затхлого бархата и влаги, дурманящую смесь женских духов и аромат поджаренной прожекторами пыли. Пахло потом разогретых летней улицей тел и, совсем слегка, — гниением. Гниение было тонко, почти эфемерно, у него будто бы не было источника.
