— Нет, никто.
— Что же, никто из студентов после окончания занятий не шел от университета к остановке?
— Может быть, они шли по соседней дорожке. А может быть, все успели пройти. Я ведь вышел из корпуса не сразу после звонка.
Капитан хмыкнул, встал из-за стола, подошел к окну; помолчал, глядя за забранное решеткой стекло. В кабинете было душно и пыльно. Мельник видел, что тут недавно делали ремонт, но обилие бумаг и пренебрежение работающих здесь мужчин к чистоте быстро воссоздали привычную хмурую, серую, обстановку. В кабинете никто не курил, и все же могло показаться, что в воздухе висит готовый рассеяться сигаретный дымок.
— Часто Бойко это делал?
— Убивал? Я не знаю.
— Обращался к вам за советом. Хотя бы просто делил-ОЯ ЧСМ» ТО личным.
Мельник промолчал.
— Так часто или нет?
— Он сделал это первый раз. Раньше мы никогда не разговаривали.
— И как вы объясните тот факт, что он пришел со своим признанием именно к вам?
Капитан повернулся к окну спиной, Мельник поднял голову, и их взгляды встретились. Игра шла по-крупному, Мельник прекрасно это понимал.
— Мне трудно судить, я не психолог, — ответил он. — Возможно, я просто показался ему достойным доверия. Я не знаю.
— Он объяснил вам, почему рассказывает об убийстве?
— Нет, не объяснил.
— И не просил оставить все в тайне?
— Нет, не просил.
— И поэтому вы пошли в полицию?
— Я пошел в полицию, потому что думал, что Бойко может убить кого-то еще. Он выглядел совсем больным.
— Мы спросили его, почему он пошел к вам.
— И?
— Он сказал, что не ходил.
— А что он сказал?
Коренастый капитан проигнорировал вопрос.
— Вы были знакомы с жертвой? — спросил он.
— Не знаю, — ответил Мельник. — Бойко не сказал мне, кто она, а я не стал спрашивать.
— Вы очень расстроитесь, если я скажу, что вы знали ее?
— Смерть человека меня всегда очень расстраивает, вне зависимости от того, знал я его или нет.
— Но вот что интересно: оказывается, что вы жертву знали, а Бойко — нет.
Капитан замолчал, и Мельник вдруг отчетливо увидел лицо девушки и понял, что действительно знает ее.
Капитан думал о ней, мысль была четкая и ясная — лицо с фотографии и имя. Мельник вздрогнул, Медведев впился взглядом в его лицо.
— Знаешь, кто она. Знаешь, — прошептал он утвердительно.
Мельнику нечего было возразить. Теперь он и в самом деле знал.
Два года назад она училась на первом курсе филфака, и Мельник читал в ее группе лекции по античной, а потом по средневековой литературе. Она кое-как сдала первую сессию, а ко второй даже не приступила — была отчислена. Девушка хотела восстанавливаться, ходила в деканат, встречалась с преподавателями и в том числе подходила к Мельнику, чтобы договориться о пересдаче.
