Славик снова стал спокоен и замкнут. Бабушка любила и опекала его. Иногда он обнимал ее, потому что знал, что ей будет приятно. В душе его гнездилось не нашедшее выхода сознание собственной вины и слабости. Оно соседствовало с воспоминанием об убийстве. Славик стал неизлечимо болен. Саша знала, что через десять лет болезнь вырвется наружу, и лекарством от нее станет только снайперская пуля. Но, пока она не войдет в его голову, Славик заберет много жизней: и нескольких хороших отцов, и двух замечательных матерей, и Даже маленького мальчика, похожего на него самого в детстве.
Теперь, когда считаные дни отделяли хорошего мальчишку от превращения в монстра, когда в комнате пахло яблоками, а сердце стало неуловимо сильнее, она снова растянула на раме живой, подрагивающий шелк. Расплавленный воск начал течь из стеклянной трубочки на желтовато-белую ткань, и в этот момент неведомая сила стащила Мельника с табуретки и швырнула на пол.
7
Боря протирал лобовое стекло чужой машины. После смерти Фреда он чувствовал себя одиноким, даже мертвец перестал его навещать. Новенькая иномарка была легкой, вертлявой и блестящей, в ней не было мужского напора и вызывающей уважение силы, которая чувствовалась во Фреде. Боря ненавидел себя за покорность, с которой начищал ей колпаки, ненавидел то, что из честного рабочего стал прислугой, рабом. Он висел сразу на двух крючках: страхе разоблачения и желании видеть мертвых. И тосковал по Фреду, который дарил ему свободу и власть.
Умер Фред через день после съемок в программе. Утро было исключительным: ночью прошел дождь, по небу бежали легкие облака, было тепло, но не душно. Казалось, изнурительный зной остался у этого лета в прошлом. Боря выехал рано, и большую часть дороги чувствовал себя парящим над землей. Сегодня он мог убивать с чистой совестью, не беспокоясь о последствиях, потому что весь мир знал о его невиновности.
Боря радостно думал: «Моя машина проклята — так они считают. А если она проклята, значит, я не виноват». Он посмотрел на мертвеца. Тот сидел, не сводя глаз с дороги, и, кажется, не разделял Бориного настроения. Чтобы подбодрить соседа, Пиха ткнул его кулаком в плечо. Лицо мертвеца исказилось от боли, по кабине распространился отчетливый запах гниения.
— Ты, это, прости, — пробормотал Боря. Настроение у него упало, и молчаливый силуэт у правого плеча стал вызывать неуемную, с трудом скрываемую злость. Боре захотелось, чтобы мертвец исчез.
