Как всегда, на авральные работы назначили самых молодых матросов, втихаря проверив, как на это прореагирует командование.
Как говаривал командир, «проверить порог терпения».
Но обычно главный боцман легко и сурово пресекал такую избирательность, а тут заленился – из-за жары, видно. Да на свою голову!
Он решил лично проверить, как новая краска будет выглядеть на фоне старой. «Чтобы не выглядел наш «Летучий» как бабкино лоскутное одеяло!». – пояснил он вслух.
После этих слов мичман стащил с себя куртку-«тропичку», снял щегольские солнцезащитные очки с итальянским флажком, и, щурясь под ярким солнцем, спустился за борт. Баночку с краской и кисточку он умудрился прикрепить к беседке в специальных пазах.
«Орлы», перепустив концы через кнехты и фальшборт, осторожно потравливали его на нужный уровень.
Боцман был чувствительно тяжеловат, и матросы с усилием удерживали его, ожидая команды, чтобы надежно закрепить концы. Он довольно насвистывал мотив популярной песенки и осматривал борт, прикидывая объем работы, делая мазки кистью в разных местах – проверка на совместимость.
В этот самый момент из-за надстройки быстрым шагом вышел сосредоточенный и суровый Тетушкин. Заметив грозного старпома, молодой матрос заорал, как укушенный в соответствующее место: «Смирн-а-а-а!». От неожиданности остальные матросы бросили концы и встали, как вкопанные, обернувшись навстречу офицеру, проявив полученную в «учебке» строевую выучку.
Тетушкин уже было открыл рот, предостерегая, но – поздно! Он только и сказал немеющими губами: – Мать…
Освободившиеся концы быстро-быстро заструились по фальшборту, кнехтам и… Из-за борта раздался вскрик, потом – грохот, матерные восклицания – и, наконец – шумный и затяжной всплеск! Пл-ю-ю-ххх! Брызги взлетели выше борта!
– Акула! – испуганно крикнул один из бойцов.
– Хуже! – крикнул старпом, – это – боцман! Тащите быстро спасательный круг с бросательным концом! Сигнальщик! – заорал офицер басом:
– Человек за бортом! Эх, моряки хреновы, тудыт-растудыт через киповую планку в центр мироздания весь ваш семейный альбом в кисельные берега над прокисшей простоквашей! – длинно выругался Тетушкин и выглянул за борт.
Но там уже было все в порядке – Васильков вынырнул, шумно отплевался, грозно проревел:
– Ну все, сейчас приду и всех поубиваю!
Он на ходу ловко увернулся от веселой струи слива из шпигата гальюна и уверенно погреб к штормтрапу, спущенному с юта. Еще через полминуты боцман уже подтягивался на нем, выбираясь из воды.
