— Ладно, не хорохорься! Поживем — увидим! — дружелюбно ответила Рита. — А сейчас идем, я тебя с бабулей познакомлю! — и она потащила Алину в другую комнату.
При первом взгляде на женщину, сидевшую за электрической швейной машиной, Алина почувствовала, что Клавдия Елисеевна совершенно не похожа на всех других бабушек, каких ей доводилось видеть до этого.
Она была высока ростом, сидела абсолютно прямо, будто королева на троне. Крупное лицо, над широким ртом, вечно растянутым в обманчивой улыбке, торчал большой нос. Веки бабушка накрасила зелеными тенями, в тон измурудно-зеленой атласной блузе.
Клавдия Елисеевна всем своим видом производила впечатление человека надменного и неприступного — но, едва взглянув на стоявших в двери девушек, она внезапно одарила их обворожительной улыбкой.
— Так вот ты какая пташка — Алинка! — трогательно произнесла она, откинувшись к высокой спинке стула. — Красавица! Истинная русская красавица! — с удовольствием разглядывая Алину, говорила она. — Живи у нас в доме, сколько хочешь. Я люблю все красивое. От этого у меня и работа спорится, и душа светится!
Лицо Алины озарила счастливая улыбка и, опустив пушистые ресницы, она спокойно поблагодарила за гостеприимство, но пообещала надолго не задерживаться у Зуевых.
— А это мы еще посмотрим, когда тебя отпускать и куда тебя отпустить, — заметила Клавдия Елисеевна, опять принимаясь за шитье. — Ты в Москву замуж выходить приехала или судьбу свою иначе строить думаешь?
— Я хочу поступать в Технологический на отделение моделирования одежды. — Алина вытянулась перед портнихой, как перед экзаменатором, вся превратившись в слух. Ей показалось, что в звучании голоса Клавдии Елисеевны было одновременно что-то от журчания струек воды в старинном каменном фонтане и от скрипа офицерских сапог, сделанных из добротной, хорошо выделанной кожи.
И еще Алина поняла, что Зуева принадлежит к числу тел людей, кто способен закатить колоссальный скандал, ни разу не повысив при этом голоса.
— А моделирование — это что, дань моде на профессию или… — хмуро спросила бабушка.
— Нет, это цель моей жизни и на всю жизнь! — выпалила Алина на одном дыхании.
— Бабуль! Ты смотри, какие у нее умелые руки. Ведь за этот сарафан любой французский модельер ухватился бы как за гвоздь сезона! Ты видишь, какая прелесть! — подала, наконец, голос до сих пор молчавшая Рита.
— Обижаешь, внученька! Да я как только Алина в дверь вошла, сразу поняла, что если тебя не смогла увлечь своим делом, то значит, ее мне в наследницы по ремеслу Бог послал! — и Клавдия Елисеевна командирским тоном произнесла: — Алина! Бери наперсток, иголку с ниткой вон в той шкатулке и садись, будешь учиться правильно делать тамбурный шов! Согласна? — она поверх шитья глянула на девушку.
