— Когда я вернулась, то пообещала, что больше никогда тебя не покину.
— Я себе поклялся, что больше никогда не позволю тебе уйти. Чего ты еще ждешь, чтобы я сделал? — его глаза темные и измученные, и я знаю, что он не спал.
Он бодрствовал всю ночь, сжимая и разжимая свои кулаки, когда спрашивал, не чувствую ли я какую-нибудь боль. Да, я чувствовала. Я чувствовала, как колет в сердце, и говорила, что судорог нет. Он вернулся в постель, чтобы прижать меня ближе, целуя меня так, словно хотел поглотить. Я помню каждое движение его языка на моем. Тепло его дыхания на моем лице. Помню сколько раз он разрывал поцелуй, касался губами моего лба и исчезал в ванной.
И все потому что нам не разрешили заниматься любовью.
Поэтому нашу последнюю совместную ночь мы провели просто целуясь. А те несколько раз, когда он принимал холодный душ, я плакала в подушку.
Теперь он заправляет выбившиеся пряди волос мне за уши и смотрит мне в глаза.
— С нами все будет в порядке, маленькая петарда, — шепчет он мне. Затем пробегается взглядом по моему телу и накрывает живот ладонью. И этот жест заставляет мое сердце сгорать от любви. — Мы справимся, — он нежно гладит меня сквозь хлопковую футболку, смотрит на меня сверху вниз своими голубыми глазами, полными нежности. — Правда?
— Конечно, — произношу я, чувствуя внезапный всплеск решимости. — Это всего лишь два месяца, так?
Он щелкает меня по носу.
— Так.
— Мы ведь можем общаться и другими способами.
— Абсолютно верно.
Поднявшись, я упираюсь лбом в его плечо, а он обнимает меня за талию, пока я массирую его мышцы.
— Давай своему телу отдохнуть. Натирайся льдом после тренировок. И хорошо разминайся.
Он зарывается лицом мне в шею и притягивает ближе. Мы оба глубоко вздыхаем, пытаясь впитать запах друг друга. Рукой он сжимает мое бедро и тотчас лижет шею, его голос звучит гортанно, когда он рычит мне в ухо:
— Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось, Брук. Не могу. Мне надо отвезти тебя домой.
— Я знаю, Реми, знаю, — пробегаюсь пальцами по его затылку, потому что он очень подавлен. — С нами все будет в порядке, с нами тремя.
— В этом и весь смысл.
— И, как ты сказал, мы справимся. Мы действительно справимся.
— Черт, конечно, справимся.
— Ты вернешься еще до того, как мы успеем загрустить или соскучиться друг по другу.
— Верно. Я буду тренироваться, а ты отдыхать.
— Ага.
Когда мы замолкаем, то просто сидим рядом, обнявшись, и я буквально слышу, как тикают, убегая, минуты, словно маленькие негодяйки, намеревающиеся разрушить мою жизнь. Ремингтон снова вдыхает мой запах, будто хочет насытится им настолько, чтобы продержаться два месяца. Почти отчаянно, я делаю то же самое, вдыхаю его аромат и закрываю глаза, чувствуя под своими пальцами мышцы его плеча, которые становятся тугими и напряженными и я снова их массирую.
