Как только я размяла его до самого низа с обеих сторон, направляюсь к холодильнику, чтобы устроить для него массаж льдом. Такой массаж идеально помогает при лечении узлов и различных травм, но Ремингтон любит его и просто так, поэтому я иногда балую его для ускорения восстановления.
Внутри, в морозильной камере стоит пенополистирольная чашка. В ней замораживают воду так, чтобы на поверхности торчала небольшая глыба льда, которую я поглаживаю несколько раз ладонью со всех сторон, чтобы убедиться, что она нигде не станет царапать кожу. После этого пробегаюсь чашкой по всем его мышцам, создавая эффект скольжения шарикового дезодоранта.
Он лежит, позволяя мне гладить его, сексуальные мужские феромоны поднимаются к поверхности его кожи в виде пота, и его тело настолько горячо, что лед моментально начинает таять. Я наблюдаю, как мелкие зигзаги воды скатываются по его широкой спине, а когда он переворачивается, точно так же стекают по его мощной груди.
Мои глаза исследуют его в то время, как в своем воображении я уже слизываю каждый из этих ручейков языком, особенно те, которые скользят в районе пупка или вьются вокруг сосков. В то время, как мысленно я облизываю каждый сантиметр его совершенного тела, он наблюдает за моей работой, взгляд его обжигающий и полный желания, но в то же время, благодарный.
— Мне нравится, как ты работаешь со мной, — шепчет он.
— Я люблю работать с тобой.
♥ ♥ ♥
К тому времени, как мы вдвоем поднимаемся в лифте отеля, мы оба уставшие, а я особенно. Я точно еще не оправилась от того гребаного подарка, поэтому планирую пропустить ужин и отправиться прямо в постель.
После восьми часов тренировки, Реми избавился от огромной массы своей энергии. Он прислоняется спиной к стенке лифта и свободно оборачивает руки вокруг моих бедер, в то время, как я наполовину стою, наполовину лежу на нем, отдыхая, упершись головой ему в шею.
— Холодный душ, съесть корову, и увидимся завтра, — говорит тренер, выходя на своем этаже.
— Сделаю, — отвечает Ремингтон своим громким мощным голосом.
— Спокойной ночи, тренер, — произношу я.
И как только мы остаемся одни в лифте, Ремингтон наклоняет голову, чтобы вдохнуть меня.
Его пресс напротив моей спины превращается в сплошные горячие крепкие мускулы. Он тепло вздыхает рядом с моей кожей, затем лижет за ухом, заставляя сотни электрических разрядов пройти сквозь меня. После этого он прижимается лицом к моему затылку, перемещаясь ко второму моему уху, где снова делает глубокий вдох. Мои соски болезненно сжимаются, когда он начинает уверенно облизывать кожу за моим ухом, и необходимость в нем просто разрывает меня. Мне очень уютно находиться в его больших объятиях, когда он шепчет мне в ухо глубоким благодарным тоном:
